Волшебный шкаф (СИ)

Женька выругался на кота, но все равно он не хотел лететь с ним. Он всегда считал себя реалистом, а летать на волшебном летающем шкафу непонятно куда и непонятно как — нет, это глупо и опасно. Так он посчитал. А кот посчитал, что быть реалистом в магическом мире, наверное, очень трудно. Не верить в судьбу, магию, волшебную силу случая, в падающие звезды, и не хотеть прокатиться в волшебном шкафу — это абсурд. Хотя, по сути, кот и не знал, что означает слово абсурд, но само слово ему понравилось. Но Женька был слишком гордым, чтобы попытался понять что-то. В свои годы он не хотел иметь никаких дел с родственниками, докучающими его глупыми правилами и не понимающими, что он уже давно вырос; с идиотами — учителями, которые все пытаются впихнуть ненужные ему знания, утверждая, что это самое важное в жизни, хотя Женька понимал, что эти знания в жизни не пригодятся, потому что самим учителям они же не помогли стать богатыми или знаменитыми. Да и вообще уважал он только рок, интернет, звезд боевиков, успешных и богатых людей и своих друзей. До всех остальных и до всего остального ему дела не было.

В этом доме его бесило всё. В особенности кот. «Не мечтай, а делай», — главное правило успешного человека, считал он. А этот кот. Что он делает? Повсюду играет, веселится, еще пытается говорить какую-ту умную чепуху, а что он может знать? Он же кот! Кот! Глупое животное, которое не сравнить с превосходящим его во всех отношениях человеком.

Пуффи чувствовал озлобленность этого мальчишки, но ему было почти все равно, что этот человечишка думает о нем. Но при этом любить этого Женьку коту было не за что, поэтому он всяческим образом пытался его выбесить, порою даже не нарочно.

Теперь они улетали. Но без Женьки. Женька не хотел лететь с ними. «Ну, и пусть — его воля», — подумала Лавли, и наказала брату следить за домом. Он опять только отмахнулся. Ну, а куда ему было деться. Родителям не пожаловаться на глупую сестру — они телефон отключили, уехать отсюда нельзя.

Волшебный шкаф влетел в облака, он летел сквозь них. Путешественники как будто оказались в тумане, белом, мягком и мокром тумане. Шкаф летел очень быстро, и в глаза бил ветер вперемежку с замороженной водой. Лавли закрыла глаза, наверное, теперь вся одежда промокнет. А шкаф летел все быстрей и быстрей, а потом вдруг начал резко снижаться. Она попыталась открыть глаза, но они все еще слезились от воды, и почти ничего не было видно. Шкаф приземлился, будто бы его швырнули о землю. Она удивилась, как этот шкаф не развалился на месте.

Лавли оказалась под шкафом, все остальные были где-то снаружи, видимо это получилось, потому что она крепче всех держалась за вешалку. Наконец, она, проморгавшись, смогла открыть глаза. Как же темно было под шкафом. «Эй, помогите!» — закричала она, когда поняла, что одна не сможет поднять шкаф. Но это не понадобилось, потому что в ту же секунду шкаф взлетел ввысь и был таков. Она зажмурила глаза, готовясь к яркому свету солнца, ведь был полдень. Но, к ее удивлению, свет не блеснул ей в глаза, когда она открыла их. И что же увидела Лавли?

Темно-серое небо. Не голубое, не красное, как бывает с рассветом или закатом, даже не черное, ночное со звездами. Оно было серое. Светло-серые облака плыли по этому серому небу. Солнце не обжигало, оно выглядело белым пятном, таким мы его видим на фотографиях. Лавли тут же вскочила на ноги. Все вокруг было таким же серым. Серая трава, серая земля, серые цветы. Кот и Ханс тоже были серые. Они ошеломленно смотрели на это огромными испуганными глазами. Таким испуганным Лавли Пуффи никогда не видела, да и не увидит. Она взглянула и на свои руки. Они были такими же. Это было так странно, будто бы ты попал в черно-белое кино. Но, когда ты смотришь это кино, твои глаза привыкают к этим странным окраскам, но видеть мир таким это задачка не для слабонервных, видеть себя таким! Хотя сразу же в голову лезут мысли о дальтониках, или некоторых зверях, вроде собак, которые видят мир в таком цвете. Это страшно.

— Что это такое? — пролепетала Лавли.

— Где мои цвета! — топнул ногой Ханс, на его глазах готовы были появиться слезы. В любой момент он мог бы разреветься. Кот ошарашенно смотрел по сторонам.

— Здесь нет магии! — заорал он так, как орут кошки, когда им очень плохо. — И цветов нет! И вообще ничего нет! Заберите меня назад! Не хочу тут оставаться.

На этот раз он даже не тренькал на своей гитаре, он носился взад-вперед по всей поляне с ужасными криками, бесполезно ища выход.

— Шкаф улетел, — сказала мягко Лавли, она пыталась утешить кота, но это было бесполезно. Своим поведением он заставил еще сильнее испугаться Ханса. До этого мальчик еще не знал: плакать ему или нет. Теперь он был уверен, что можно пустить слезу. Лавли решила все взять в свои руки.

— Так, всем молчать! — крикнула она. Девушка еще ни разу не кричала ни на кого в своем доме, даже на надоедливого соседа она крикнула не так сильно, как сейчас, просто, наверное, сейчас она волновалась больше. Все тут же остановились и оглянулись на нее. Ханс шмыгнул носом.