Волшебный шкаф (СИ)

Но они все же решили проверить. Итак, они вновь пошли в те дрянные уголки, в которых была Лавли. Хотя, она даже и не понимала, что была там. Весь этот город был похож на один муравейник — лабиринт с совершенно одинаковыми домами, улочками, людьми. Ничего здесь не было примечательного. Но вот Джек и Ханс ускорили шаг, глядя на что-то с увлечением. Думается, и Пуффи бы ускорил шаг, но он не шагал, а парил, и на данный момент времени у него было дело посерьезнее, чем поиски звезды — такое вкусное и такое сладкое ванильное мороженное. Лавли определенно ничего не понимала.

Джек и Ханс забежали в какую-ту лавку. Послышался звон колокольчика на входе. Мир в лавке не был тем скучным и обыденным миром снаружи. Это был совершенно другой мир. Они вдруг очутились в месте, полном самых ярких на свете цветов. Думается, даже там, где жил Джек, или Ханс, не было настолько потрясающих цветов! Сами они тоже вновь стали цветными, отчего радость их была чрезмерна. Они чуть ли не запрыгали от нее. В лавке торговали историческими книгами, но все свободные полочки, уголки у стены, сами стены, были заняты самыми необычными картинами на свете. Там были нарисованы и волшебные единороги с отливающими золотом гривами, и смешные великаны, ходящие неуклюже по городу. Пуффи зашел в лавку не спеша. Но как только он понял, что цвета вновь к нему вернулись, подпрыгнул до потолка, при этом вся маскировка осталась на полу, стал прыгать в разные стороны, как неугомонный попрыгунчик, и веселая мелодия вновь заиграла.

Ханс пожирал глазами лавку с картинами, когда Лавли зашла туда. Колокольчик зазвонил еще раз. Лавли взглянула... Простая лавка, ничего приметного, книги какие-то, картины черно-белые. И что может быть прекрасного в черно-белых картинах?

— Ну, и что здесь? — сказала она. — Мы зря теряем время. Здесь ничего нет?

— Как это ничего нет! — воскликнул Джек. — А краски? Цвета? Знаю, в наших вселенных нормально быть разноцветным, но здесь цвета — это просто волшебство, а художник — самый настоящий волшебник.

Лавли уставилась на него с непониманием. Что он этим хочет сказать? При чем здесь краски, цвета какие-то? Что, эти черный, белый и серый цвет как-то отличаются от тех черного, белого и серого цветов?

— Краски, — еще раз сказал Джек. — Мы снова цветные. Ты должна говорить: «Вау! Классно!». Можешь подпеть Вильяму, а то это у него не очень получается.

Пуффи сделал вид, что не слышал этого, он прыгал по лавке, мурлыкал, что-то даже насвистывал. Ему определенно здесь нравилось.

— Но здесь все такое же, как и на улице, — сказала она, нахмурив лоб.

Джек тоже нахмурился, а потом рассмеялся, сказав, что это отличная шутка. — Но это не шутка! — сказала Лавли. — Здесь все так же, как и на улице.

Но Джек ее не уже не слушал, он был полностью уверен в том, что эта красавица просто разыгрывает его, или делал такой вид. Он продолжал рассматривать картины. Потом вдруг над одной картиной он стал смеяться, взял ее в руки и показал Лавли. Ханс тоже подбежал посмотреть. Там была девушка, молодая девушка, светловолосая, зеленоглазая, со светлыми волосами, в белом легком платьице. Она парила в воздухе. Точнее… Волшебный шкаф парил в воздухе, а девушка держалась на одной вешалке, находилась в какой-то ненормальной позе, почти падая, в страхе. Лавли (а на картине была именно она) выглядела смешно.

— Смотри, какая ты здесь красавица! — закричал Джек, он еще сильнее засмеялся. И, правда, этот нелепый испуг на ее лице был весьма забавным, и растрепанные, но продолжающие быть красивыми, волосы, и босые ноги, которые соскальзывают со дна шкафа.

— Это не я, — сказала Лавли.

— Это ты, тетя Лавелина, — сказал Ханс и хихикнул. — Да, Джек!

— Что вы делаете с моей новой картиной! — послышался голос какой-то молодой особы.

Все оглянулись. Они и не заметили, как вернулась хозяйка лавки. Она стояла около стола с посылками и немножко сердито поглядывала на непрошенных гостей. Джек аж ахнул при ее появлении. Настолько эта девушка была красивой. У нее были просто огромные синие глаза, как море, или нет, как иногда бывает ночное небо, в то время, когда еще не появились звезды, а светит только большая голубая луна. И этот цвет, благородный синий цвет, свел бы каждого с ума. А еще у нее были рыжие роскошные волосы. Сама она была тонка как кипарис (уж, простите за такое банальное сравнение, но оно просто напрашивалось), ее губы были цвета самых красивых в мире алых роз. Она сама казалась каким-то особенным волшебным цветком, последним в оранжерее, окруженным скучными сорняками.

— Извините нас, пожалуйста, — сказал Джек и улыбнулся.

Джек подошел к ней и стал что-то говорить таким голоском, будто бы это не Пуффи здесь был котом, а он. Девушка слегка улыбнулась ему, а потом вдруг увидела Лавли. Она подбежала к ней и стала с удивлением разглядывать, при этом щупая ей волосы и даже лицо.

— Не может быть! — сказала девушка. — Точь-в-точь как на моей новой серии картин.