Волшебный свет

— Хочешь верь, хочешь нет, но Хизер в панике придумывает подарок для Девона. Кажется, она вяжет ему рождественский свитер.

Калеб в притворном ужасе открывает рот.

— И она пойдет на это?

— Еще как. Нормальный подарок его тоже ждет, но Хизер будет не Хизер, если сначала не вручит ему уродский свитер, чтобы проверить реакцию.

Мы закупаемся продуктами и появляемся на пороге его дома, увешанные пакетами. Калеб пропускает меня вперед, и я вижу Эбби, которая сидит на диване и что-то быстро набирает в телефоне.

Не отрываясь от экрана, она говорит:

— Я подойду через минутку. А то мои друзья подумают, что меня похитили инопланетяне. Калеб, сними эту дурацкую шапку.

Калеб кладет шапку на кухонный стол. Он уже достал противни, мерные ложки, стаканы и большую керамическую миску.

— А ты будешь писать мне из Орегона? — спрашивает он. — Чтобы я не подумал, что тебя похитили инопланетяне?

Я смеюсь, но смех звучит натянуто, и, впрочем, так оно и есть. Меньше чем через неделю нам с ним придется как-то расставаться.

Я разбираю пакеты и выкладываю продукты на стол.

Звонят в дверь, и Калеб кричит сестре:

— Ты кого-то ждешь?

Она не отвечает, наверное, по-прежнему сидит, уткнувшись в телефон. Калеб закатывает глаза и идет открывать. Я слышу, как открывается дверь, и… наступает тишина.

Наконец Калеб произносит:

— Привет. Что ты здесь делаешь?

И тут я слышу голос — знакомый, глубокий, звучный, — который доносится от порога.

— Так ты, значит, здороваешься с бывшими лучшими друзьями?

Я едва не роняю ячейку с яйцами. Понятия не имею, каким ветром сюда занесло Джеремайю, но мне ужасно хочется немедленно сплясать победный танец, потрясая в воздухе руками.

Ребята входят на кухню, и я делаю невозмутимый вид.

— Привет, Джеремайя.

— Привет, девушка с елочного базара.

— Знаешь, я не только елки продаю.

— Поверь, я в курсе. Если бы не твои уговоры и допросы, меня бы здесь не было.

Калеб улыбается и непонимающе переводит взгляд с меня на своего друга. Я так и не рассказала ему, что Джеремайя и Кассандра приходили тогда на базар.

— Не могу сказать, что теперь все прекрасно, — продолжает Джеремайя, — но я поговорил с мамой и Кассандрой, настоял на своем и… видите, я здесь.

Калеб поворачивается ко мне. В его глазах растерянность и невысказанная благодарность. Он потирает лоб и смотрит в кухонное окно.

Я начинаю складывать продукты в пакет. Этот момент важен для них, и я тут ни при чем.

— Вам, ребята, нужно поговорить. А я пойду к Хизер.

Все еще глядя в окно, Калеб просит меня не уходить, но я прерываю его.

— Поговори с другом. — Я даже не пытаюсь спрятать улыбку. — Вы давно не разговаривали.

Я поворачиваюсь к выходу с пакетами в руках. Калеб смотрит на меня с обожанием.

— Позже встретимся, — говорю я.

— В семь часов нормально? — спрашивает он. — Хочу кое-что тебе показать.

— Жду не дождусь, — с улыбкой отвечаю я.

У самого выхода слышу, как Джеремайя произносит:

— Я скучал по тебе, брат.

Мое сердце взмывает в небеса. Прежде чем открыть дверь, я делаю глубокий вдох. Я прикрываю дверь за собой и вижу Эбби, которая по-прежнему сидит на диване с телефоном и улыбается мне. И вид у нее в точности такой же счастливый, какой я себя сейчас ощущаю.

Мы отвозим последнее на сегодня дерево и банку печенья и решаем просто покататься. Калеб рассказывает, как прошло их воссоединение с Джеремайей.

— Не знаю, когда мы в следующий раз встретимся, — говорит он. — У него теперь своя компания, а у меня своя. Но мы обязательно будем видеться. И это здорово. Я думал, что мы больше никогда и слова друг другу не скажем.

— Это правда здорово, — киваю я.

Мы останавливаемся у дома Калеба. Он поворачивается ко мне.

— Это все благодаря тебе, — говорит он. — Ты потрясающая.

Мне хочется, чтобы это мгновение длилось вечно — мы вдвоем сидим в машине, переполненные чувством бесконечной благодарности друг к другу. Но Калеб открывает дверь, впуская холодный воздух.

— Пойдем, — произносит он и выходит.

Он обходит фургон и прогуливается по тротуару из стороны в сторону. Я же пытаюсь унять нервную дрожь в руках и открываю дверь. Выйдя из машины, растираю озябшие ладони, а Калеб подхватывает меня под руку, и мы неспешно идем гулять.

Мы минуем четыре соседних дома и заворачиваем за угол, в переулок, освещенный одним-единственным фонарем. Мостовая здесь покрыта выщербленным асфальтом с гладким бетонным водостоком прямо посередине.

— Гаражный переулок. Так мы его называем, — говорит он.

Чем дальше мы отходим, тем тусклее становится свет фонаря. Слева и справа короткие подъездные дорожки ведут к гаражам. Задние дворики обнесены высокими деревянными заборами, так, что свет из окон почти не пробивается на улицу. Я чуть не спотыкаюсь, наступив в водосток, но Калеб вовремя ловит меня за руку.

— Страшновато тут, — говорю я.

— Надеюсь, ты готова, — произносит он, — потому что сейчас тебя ждет большое разочарование. — Хотя его лицо и укрыто тенями, я вижу, что он пытается быть серьезным, но у него не слишком-то получается.