Волшебный топор

«Ну, где же, ты, где, мой родной и желанный?!

Приди к Алигате! Возьми всю меня!»

Но гдето пропал баронет долгожданный

В конце достославного этого дня.

А он загулял просто с бесом на пару,

В аду засиделся не чувствуя жара,

Вино попивал и на девок косился,

Судьбу проклинал, что так рано женился.

Бесстыдные девки вино наливали,

Себя по дешёвке ему продавали;

Когда в кошельке ни гроша не осталось,

Тогда и бесплатно они отдавались.

Затем лесоруб с бесом опохмелились,

Воды минеральной «Боржоми» напились,

Пошли, спотыкаясь на ровном же месте,

К лежащей в кровати и ждущей невесте.

Увидев обеих, она закричала:

«Рогатенький первый! Хочу для начала

Предаться греховной любви неземной!» —

«Ну, брат лесоруб, будешь сразу за мной!» —

Оскалясь в улыбке сказал ему бес.

«Любви предаваться какой интерес?

Я лучше посплю! Забирай её, брат,

К себе в огнедышащий пламенный ад!»

Глава шестая

Ещё лесоруб ото сна не очнулся,

Как бес с Алигатой обратно вернулся:

«Возьмика, мой друг, Алигату назад!

Иначе погибнет в разврате мой ад!

Да, в это поверить почти невозможно,

Но даже чертям от неё стало тошно!

Ругалась она хамски громко и злобно!

А сколько вина она выпить способна!

Так, видно, угодно проклятой судьбе.

Прощай, лесоруб! Я скорблю о тебе!»

Рогатого беса вдруг дрожь проняла:

Его Алигата рукой обняла.

«Рогатенький мой, ну куда же ты сгинул?

Свою Алигату зачем ты покинул?»

А бедный, измученный бедами бес,

От страха на люстру хрустальную влез

И там, чуть дыша, в страхе он затаился;

Пахнуло вдруг серой… и он растворился.

Окончилась первая брачная ночь;

Король Талапон осмотрел свою дочь,

Нашёл, что она хоть слегка и устала,

Но самой счастливой и радостной стала,

Поскольку в улыбке растянуты губы

И хищно блестят почерневшие зубы,

Но с виду как будто чутьчуть смущена.

«Скромна непомерно, наверно, она» —

Подумал, в усы усмехаясь, король.

«Ну, что ж, баронет, взять полцарства изволь! —

Подумал немного. – Да что там полцарства!

Корону бери! Управляй государством!»

Министр Хапугер побледнел от обиды:

Имел он на царство то тайные виды

(Кто мог бы ему запретить так мечтать?) —

Хотел он со временем регентом3 стать.

Но гдето всегда происходит просчёт,

Для жизни реальной мечты те не в счёт.

Глава седьмая

Топор всё работал, уж леса не стало;

Казна пополняться совсем перестала.

Но как же его можно остановить —

Забыл лесоруб. Продолжал он валить

Стволы в заповедниках, парках, садах…

Да, был лесоруб с головой не в ладах.

В стране не осталось ни кустика даже:

Вся флора ушла за рубеж на продажу.

Что было там дальше? Кому интересно,

Читайте. Конец у сей сказки известный.

Вот срок подошёл – родила Алигата;

Младенец, как папа, был тоже рогатый,

С копытцами ножки и хвостик крючком,

Да чёрные ушки стояли торчком,

Пушком очень нежным покрыта мордашка.

Такой симпатичный! Ну, просто милашка!

Корольлесоруб его сыном считал;

От счастья едва в облаках не летал,

Поскольку сидел очень важно на троне

С пустой головой в драгоценной короне.

А бывший король и министр Хапугер

Двору подавали не лучший пример:

То в карты играли, то пили вино…

Но, право же, было всё это давно:

Того королевства давно нет в помине;

Где раньше леса простирались, сады,

Найти невозможно ни капли воды,

На месте его распростёрлась пустыня.

Куда взгляд ни кинешь – сплошная тоска,

Кругом лишь барханы на море песка,

Да смерчи песочные носятся лихо;

Когда же их нет, так становится тихо,

Что грохотом мнится песчинки паденье;

Является там по ночам привидение

И плачет и стонет: «Ну, где же мой лес?!»

А, может быть, это несчастный тот бес,

Который топор одолжил лесорубу,

Не может тропы отыскать к тому дубу,

Где спрятан его сундучок, полный злата;

Напрасно рыдает несчастный рогатый:

Найти не удастся его никогда.

Идут вереницей бессчётной года,

А он всё рыдает и воет поныне

В той самой безлюдной на свете пустыне.