Волшебный вкус любви (СИ)

— Не знаю. Врачи говорят — результат аварии. Я попал в аварию в прошлом году. Видать, слишком сильно ударился головой. Но кто-то говорит, что это из-за стресса. Не верю. Что такое стресс? Выдуманная болезнь.

— Выдуманная… — я кусала губы.

Судьба, порой, шутит очень жестоко. Сначала футболист повредил колено, а потом повар потерял вкусовую чувствительность. У кого тут руки не опустятся?

— Даша, — позвал Богосавец.

Я тряхнула головой, решительно встала из кресла и сказала:

— Стресс это или нет, я не знаю. Но у вас есть мой кошачий язычок. Вы готовите — я пробую. Я не предам вас, Душан.

— Даша… — сказал он с непередаваемой интонацией, в которой было все — и благодарность, и облегчение, и радость. Он взял меня за руку и сжал мою ладонь между своими ладонями.

Сейчас он мог бы попросить меня ограбить с ним на пару банк, и я бы согласилась. На всё бы согласилась… И это было глупо, так глупо, но так… восхитительно. Лишь бы я была нужна ему, лишь бы он держал меня вот так за руку, и смотрел…

— Речь ведь идет не только о вашем гиперэго, — я попыталась говорить шутливо, чтобы скрыть волнение. — Пострадает ресторан — пострадают ваши люди. Они-то не виноваты, что их шеф пьет коньяк и курит.

— Переедешь ко мне? — спросил он.

— Вот это — лишнее. Если можно, лучше я буду жить в комнате отдыха. Так и в самом деле удобнее — не надо тратить время на дорогу до работы или до дома.

— Хорошо, — согласился он. — Насчет зарплаты…

— Зарплата на ваше усмотрение, — перебила я его. — У меня не слишком деловая хватка, даже не знаю, во сколько можно меня оценить. Пока я согласилась помогать вам, но не знаю, что из этого выйдет. Вдруг вы переоценили Дашины таланты?

— Это Даша их недооценивает, — он впервые за весь наш разговор улыбнулся. Улыбнулся искренне, открыто, как улыбался на камеру, готовя для телезрителей очередной шедевр.

— Верните Милана и Елену, — я решила воспользоваться моментом, когда у него улучшилось настроение, — они нужны ресторану. Они нужны вам.

Шеф мгновенно превратился в каменную статую — даже взгляд стал холодным.

— Это исключено, — отрезал он, отпуская мою руку.

— Вы виноваты не меньше, чем они, — не сдавалась я. — У них любовь, а вы позволили себе небольшую интрижку…

— Даша! — он произнес это таким тоном, что я поняла — бесполезно.

И пытаться не стоит.

— Никогда нельзя прощать предателей, — Богосавец всё же решил объясниться. — Если бы они рассказали мне сразу… Но они промолчали. Скрыли. И поставили работу ресторана под угрозу. О них — не обсуждается.

— У вас невыносимый характер, — сказала я.

— Знаю, — он немного смягчился. — Иди, отдыхай. Завтра у нас начнется самая настоящая война, и на сентиментальность времени не останется.

Он оказался полностью прав.

На следующее утро я отправилась на рынок вместе с шефом и Петаром, и лично убедилась, как продавцы элитных продуктов отказывают ресторану «Белая рубашка» в поставках. Причины были разные, но чаще всего выяснялось, что товар уже куплен — втридорога, неизвестным лицом.

Нам-то лицо таинственного перекупщика было хорошо известно, но легче от этого не становилось.

Снова не удалось купить лосося, и пришлось заменить его осетром.

Пока Богосавец выбирал осетрину, я рассматривала прилавок.

— Это налим? — спросила я у продавца, указывая на пятнистую тупомордую рыбину.

— Да, принесли сегодня утром, еще хвостами били, — привычно начал нахваливать он товар. — С потрохами, не замороженный…

— Возьмем налимов, — сказала я Богосавецу.

— Налим?! — брови Петара взлетели на лоб. — Он же падальщик! Мерзкая рыба!

— Возьмем налима, — настаивала я. — У него нежное мясо, но без запаха, как у палтуса.

— Берем, — тут же решил Богосавец. — Берем всего налима.

Продавец мигом загрузил тушки в ящик, и мы поставили его в нанятый грузовой фургон.

— Зачем налим? — брюзжал Петар на обратном пути. — Третьесортная рыба в «Белой рубашке»? Нас критики в салат пошинкуют.

Я молчала, обдумывая меню, и Богосавец, который вел машину, не мешал мне. Только иногда я ловила его взгляд, обращенный ко мне — быстрый, внимательный.

— Это безумие какое-то… — простонал Петар, закатывая глаза.

С этого дня работа на кухне ресторана изменилась. Утром мы отправлялись на рынок, закупали продукты — какие попадались под руку, брали те, что свежее, и мчались обратно, по дороге обсуждая, как и что будем готовить.

Меню спецпредложения работало — мы готовили закуску из осетровой икры с тончайшими кусочками сала и тартинки с икрой и маринованной мякотью кокоса. Кто бы мог подумать, что икра сочетается не только с блинами и сливочным маслом!

Открытием гастрономического сезона стал наш налим — припущенный в бульоне с минимумом специй (всего лишь лавровый лист и черный перец), поданный со сливочным соусом и рубленными перепелиными яйцами. Это блюдо удостоилось особой похвалы Боровикова, который повсеместно трубил о своей ненависти к вонючей морской рыбе.