Волшебный Замок Фей

Замутилось, исчезло изображение, взметнулось зелёное пламя и, выпорхнув из зеркальной стены, вернулось в камень волшебного кольца. Снова Яша остался один. Но уже нет робости и обречённости в его глазах. Опасность, угрожавшая друзьям, и возможность помочь им перевесили страх и неуверенность в своей судьбе. Яша будто родниковой водой умылся. Он сейчас твёрдо знал, что нужен своим друзьям, что никто не бросил и не забыл его. Просто товарищи тоже попали в сложные ситуации. Но всё обязательно уладится. Он что-нибудь придумает, да и феи не оставят в беде. И тут вспомнил Яша свою, Одуванчиковую Фею. Не успел представить её, а уж она прямо перед ним. Стоит в светящемся нежно-жёлтом круге, улыбается.

— Молодец, Яша, — сказала Одуванчиковая Фея. — Я знала: ты поступишь как надо. Хорошо, что вспомнил обо мне. Не бойся. Да, Чёрный Рыцарь опасен. Но живые, здоровые душой и помыслами дети неподвластны ему! Если не уступишь, не испугаешься и не предашь — всё наладится у тебя. И береги свою скрипку. Ни за что не выпускай её из рук, а в самый трудный и решающий час — играй! Что бы ни происходило — играй. И будешь спасён! До встречи, мальчик!..

И нет светящегося жёлтого круга. Пропала Одуванчиковая Фея. Яша опять один. Но он совсем не боится. Нежно гладит свою скрипку, прижимает её к себе (как когда-то в детстве плюшевого медвежонка) и засыпает, устав от всего увиденного и пережитого.

В Весёлом лесу

Девочка Галя осторожно пробиралась по королевскому парку. Освещаемый луной, на которую то и дело набегали облака, он казался фантастическим. Неестественная от лунного света зелень, тёмные силуэты деревьев, терпкий аромат цветов — всё это придавало парку вид загадочный и тревожный. К счастью, никто не заметил ночных беглянок ни во дворце, ни на посту у ворот. Галя проскользнула между чугунными прутьями ограды, а дальше…

Принцесса-зайчонок направляла её путь, указывая, когда надо идти вправо, когда влево, а когда и вообще напрямик. Неспокойно в ночном лесу: ухают угрожающе то ли совы, то ли филины. Крадутся, выслеживают, ждут, затаившись, невидимые хищники. Захохотала-заплакала какая-то птица, потом вторая, третья. И — тишина. Еле-еле пробивается сквозь густую зелень деревьев лунный свет. Вдруг прямо под Галиными ногами что-то завозилось, зашуршало, да как чихнёт!

— Будьте здоровы! — сказала от неожиданности Галя, слегка подпрыгнув.

— Спасибо, постараюсь. Ап-чхи!

Пришлось ещё несколько раз пожелать здоровья невидимому чихальщику. А когда чихания прекратились, девочка спросила:

— Скажите, пожалуйста, кто вы? Где вы? Я не вижу вас!

— А зачем тебе меня видеть? Мне и так хорошо, невидимому.

— Ну, мы могли бы с вами познакомиться, может быть подружиться.

— А зачем это? Мне и так хорошо, незнакомленному, неподружившемуся!

— Галя, — зашептала прямо девочке в ухо Принцесса-зайчонок. — Не бойся, это лесной гном — Ворчун. Он хороший, а ворчит по привычке. Привет, Ворчун! — крикнул-пропищал зайчонок, спрыгнув с Галиных рук. — Узнаёшь меня?

— Малика! Как же тебя не узнать! Ты такая добрая! Сколько раз помогала нам и вкусненьким часто угощала.

— Ворчун, — спросила Малика-зайчонок, — скажи, как нам отыскать Душу Папоротника?

— Тсс! Тише! Тише! Об этом нельзя так громко! Ещё услышит сама, знаешь кто — не сдобровать! Я не знаю, а вот Молчун дружит с Ползуном, который дружит с девочкой-ведьмачихой Нюрой. Вот Нюра-то знает!

— Так ты поможешь нам? Где сейчас твой брат?

— А где ж ему быть? В избе, небо́сь, дрыхнет а́ли чаи́ гоняет, если бабка Скрипе́лка ватрушек напекла. Помогу, как же не помочь! Идёмте скорее! Некогда долго-то сейчас разговаривать — ночь цветения папоротника коротка!

Галя слушала удивительно певучий, немного смешной говоро́к Ворчуна и вспоминала, что так же «о́кали» в деревне у бабушки. А Малика уже дёргает за подол: «Скорее, скорее! Иди за мной!». Они шли и шли, а лес становился всё светлее и приветливее. Из-за вершин елей выкатился улыбающийся блин луны и осветил весёлую полянку, на которой Галя увидела совершенно замечательный маленький домик, прилепившийся мховыми стенками к подножию разлапистого дуба и со всех сторон обросший грибами: с боков торчали гроздья опят, на мховой крыше краснели мухоморы, а перед дверью, над которой висел крошечный колокольчик, красовались две семьи боровиков.

— Ну вот, мы и пришли, — сказал Ворчун, и Галя впервые разглядела его как следует.

Он был неотразим: в красном колпачке с кисточкой на рыжих кудрявых волосах. У него был курносый нос небольшой картофелинкой и глаза, имевшие обыкновение время от времени хлопать длиннющими, чуть ли не до щёк, ресницами.

— Какой хорошенький! — не удержалась Галя.— Настоящий гномик!

И она хотела взять малютку на руки. Но не тут-то было! Ворчун рассердился, обиделся и надулся. Отпрыгнув от девочки на более безопасное расстояние, он снова чихнул:

— Ап-чхи! Мы, гномы, — не кошки, чтобы нас… ап-чхи!.. гладили. Надо уважать личность, а не хватать её руками.

— Но простите, я нечаянно, — оправдывалась Галя.

— Воспитанные дети не совершают глупых поступков ни чаянно, ни нечаянно!