Волшебный Замок Фей

При первых же звуках музыки где-то далеко в глубине зала, который почему-то всё растягивался, становясь огромным, выходящим за пределы ограниченного пространства, появился Чёрный Рыцарь. Он был в полном воинском облачении и восседал на закованном в тяжёлые доспехи железном коне. Карла, превратившись в огромного грифа с кровавым клювом, сидела у него на плече; Га, сверкая зелёной чешуей, приняла свой грозный змеиный вид и обвилась вокруг шеи Господина, словно цепочка или браслет. А Яша продолжал играть, ничего не замечая, погруженный в мир звуков творимой им музыки. Он чувствовал, что не играл так хорошо прежде и наверное не сыграет уже никогда. Моцарт и Паганини звучали в его исполнении совершенно по-новому. Проникновенно и страстно пела скрипка, то жалуясь и рыдая, то смеясь и торжествуя. А то, вдруг, чуть притихнув, она ласково начинала уговаривать, переманивать на свою сторону красоты, любви, добра. Закрылся руками в чёрных железных перчатках властелин тьмы. Хотел заткнуть уши, но не успел. Неподвластный таинственной силе прекрасной музыки, заворожённый ею, вместо того, чтобы уничтожить скрипача и бежать от пагубных для него звуков, он шёл на них, всё приближаясь и никак не приблизясь вовсе, шёл и шёл по продолжавшему раздвигаться залу. Закаркала, затрепыхалась злобная птица на его плече, зашипела зелёная змейка, выставив ядовитое жало. Но Чёрный Рыцарь, сдёрнув железную перчатку, лишь раз щёлкнув пальцами, приказал своим слугам замереть. Наконец он приблизился к Яше и сказал:

— Ты — великий музыкант, мальчик! И дух твой велик в своей чистоте и бескорыстии, неподкупности и способности любить. Я любить не смогу никогда. Ты сильнее меня, и я тебя отпускаю. Будьте все вы там, где оборвался ваш совместный путь!

Грянул гром. Сверкнули молнии. Послышался мерзкий клёкот птицы и шипение змеи. Сплошной серый туман окутал детей, Хозяина дворца и всё вокруг. Некоторое время ничего не было видно. А когда туман рассеялся, оказалось, что дети находятся на весёлой поляне утреннего леса. Тут бы нм радоваться и торжествовать, но что-то произошло с Эем. Он прилёг на траву и начал жадно глотать воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

— Что с тобой, Эй? Тебе плохо? Ты заболел?

Ира не знала, что делать, как помочь другу. Яша, в смущении от собственной беспомощности, ходил взад и вперёд по поляне, думая, что предпринять.

— Друзья, — заговорил Эй, — я должен срочно возвращаться на свою планету. Видимо, биополе, магнитные волны и энергетическое воздействие обитателей того места, где мы только что были, губительны для жителей моей Галактики. Сейчас я ещё могу сконцентрировать запасы своей энергии и телемагнетизма, чтобы вернуться домой. Но вскоре силы оставят меня, и уже через несколько минут я могу исчезнуть совсем.

Ира подошла к Эю, положила ему руки на плечи и на мгновение припала к груди. Яша деликатно отошёл в сторону, якобы занявшись проверкой скрипичных струн. А Ира уже трясла Эя за рукав.

— Скорее, скорее возвращайся к себе! — тормошила его, а из глаз текли и текли слёзы.

— Но как же мы будем друг без друга, Ира? Ведь я полюбил тебя, а ты меня, правда?

— Да, Эй. Но всё равно — скорее! Нельзя терять времени. Ты можешь погибнуть! Пожалуйста, ну же, Эй!

— Я возвращаюсь. Но для того, чтобы когда-нибудь снова с тобой увидеться. Я постоянно буду думать о тебе и, если это возможно, постараюсь не выпускать тебя из виду. Ты не забудешь меня?

— Конечно, нет, что ты! Я буду ждать. И возьми это с собой, — она протянула Эю приборчик Сю-Сю. — Он тебе пригодится. Ведь ты ещё не нашел братьев.

— Спасибо, — Эй бережно принял из её рук прибор. — Да, я ухожу. Если в день твоего шестнадцатилетия я буду знать, что нужен тебе, то пришлю весточку. Прощай! Вернее — до свидания, друзья!

— До свидания, друг! Ты очень помог мне, спасибо! — сказал Яша и протянул Эю руку. — Мне нечем утешить тебя, — продолжал он. — Вам сейчас обоим грустно. Но взрослые говорят, что любовь бывает с разлуками и печалью. Эй, всегда, глядя в небо, мы будем вспоминать тебя и знать, что где-то среди звёзд есть и твоя планета. И мы будем чувствовать, как в ясную звездную ночь ты смотришь на нас. До свидания, Эй, торопись!

— Я ухожу. А ты, Ира, не сосредотачивай на мне своё внимание. Дружи с разными хорошими людьми и люби их.

И Эй стремительно взвился в небо. Прорезав пространство и время, он исчез в тёмной дали, сверкающей точкой растаял где-то. Холодный космос сомкнул над ним свои таинственные просторы, продолжая тревожить умы и сердца всё новых мечтателей и астронавтов, наблюдавших в эти мгновения незнакомую звезду. Она двигалась со скоростью, большей скорости света, а вскоре исчезла, растаяла в непонятном направлении.

Волшебство цветущего папоротника