Волшебный жезл

Ничего не могу понять, что произошло. Как правило, я прихожу на скотный двор раньше доярок. Сегодня они пришли раньше меня. Столпились у входа, говорят что-то наперебой. Только постепенно проясняется картина: оказывается, вчера, поздно вечером, по радио передали, что за выведение нового, рекордного по продуктивности молочного стада мне присуждена Сталинская премия второй степени в размере 100 тысяч рублей.

Вечером в клубе собрались почти все рабочие и служащие совхоза.

Один за другим выступали мои друзья и товарищи — все поздравляли меня. Пытаясь сейчас вспомнить те чувства, которые тогда нахлынули на меня, я должен признаться, что сильнее всего было чувство ответственности, которую новая награда на меня накладывала.

— Я очень благодарен нашей партии и нашему правительству, — помню, говорил я, — за высокую награду. Но я понимаю, что звание лауреата Сталинской премии обязывает меня сделать для Родины больше, чем удалось сделать до сих пор. И еще я понимаю, что эта награда принадлежит не мне одному, что она также принадлежит нашим славным дояркам, скотникам, рабочим, таким людям, как Ульяна Спиридоновна Баркова, Евдокия Исаевна Грехова, Александра Даниловна Митропольская, Екатерина Михайловна Воронина и всем другим караваевцам. Поэтому и денежное вознаграждение принадлежит всем караваевцам. И, чтобы принесло оно всем нам как можно больше счастья, я хочу внести эту сумму на нужды обороны нашей страны, в фонд постройки самолета, потому что ничто нам не принесет большего счастья, чем скорейшая победа над врагом…

Это желание было выполнено. Построенный на деньги из премии самолет «Иван Сусанин» вскоре начал боевые полеты, а к концу войны на его счету числилось немало сбитых вражеских стервятников.

…Еще не успел окончиться митинг, как принесли пачку поздравительных телеграмм. Телеграммы были от ученых, колхозников, от народного комиссара совхозов, от старых друзей и многих, многих неизвестных, но желающих мне добра советских тружеников.

После награждения Сталинской премией всему коллективу совхоза хотелось работать еще лучше, отдать Родине еще больше сил.

Таисия Алексеевна Смирнова и ее дочь Нина Смирнова стали бороться за экономию молока, которым они выпаивали маленьких телят. Они сумели сэкономить на выпойке каждого теленка почти по 100 литров цельного молока, при этом привес теленка не снижался. Сэкономленное молоко совхоз отправлял в госпитали и детские сады Костромы.

* * *

Однажды — это случилось летом — я заболел. Обойдя скотные дворы и телятники, я вернулся домой, чтобы прилечь отдохнуть. Но только задремал, как услышал звуки духового оркестра. Странно, это явь или мне пригрезилось? Я выглянул в окно: мимо дома шли солдаты. У многих из них на груди виднелись боевые ордена и медали. Впереди три человека торжественно несли обернутое в чехол знамя. Вид у знаменосцев был торжественный. В середине шел высокий, широкоплечий сержант, неся на вытянутых руках знамя, а по обе стороны от него с обнаженными саблями шагали ассистенты знаменосца.

Это было переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны. Оно вручалось лучшему предприятию или лучшему совхозу. И это знамя должны были вручить нам.

На лужайке возле конторы сооружали временную трибуну. День был солнечный, теплый. Вскоре вся лужайка заполнилась народом: собрались рабочие, служащие совхоза. Прибыл из города секретарь обкома партии, из села Саметь приехала Прасковья Андреевна Малинина, пришли колхозники из окрестных деревень.

Под торжественные звуки оркестра боевой генерал вручил знамя директору совхоза. Вагинак Арутюнович Шаумян принял его, стоя на одном колене, поцеловал край знамени и поклялся от имени всего коллектива караваевцев, что и дальше мы не пожалеем сил для Родины и партии.

У развернутого знамени в почетный караул встали наши лучшие люди: Ульяна Спиридоновна Баркова и Евдокия Исаевна Грехова.

Много было праздничных дней в Караваевском совхозе, но этот праздник запомнился всем особенно: живя в глубоком тылу и занимаясь таким мирным делом, как выращивание племенных животных, мы чувствовали себя не оторванными от фронта, а крепко спаянными с фронтовиками. И боевые товарищи, находившиеся в тот день среди нас, относились к нам с таким же уважением, как и мы к ним.

* * *

Несмотря на все трудности военных лет, поголовье караваевского стада увеличивалось, удои не снижались, а жирность молока даже несколько возросла.

Из различных концов Советского Союза, из многих совхозов и колхозов, в которых имелись караваевские животные, приходили письма с благодарностью за выращенных нами бычков, дававших отличный приплод.

И вот в Москве снова стал вопрос: являются ли наши животные улучшенной разновидностью швицкой породы или же представляют собой новую породу, не существовавшую прежде?

Споры по этому поводу велись между животноводами все последние годы. Для того чтобы внести в этот вопрос ясность, была создана официальная правительственная комиссия; в нее вошли крупнейшие ученые и практики животноводства. Председателем комиссии был академик Ефим Федотович Лискун.