Волшебство на грани (СИ)

Странно, но мне даже сон приснился, как будто меня затягивает большое серое и липкое облако, по структуре напоминающее сахарную вату. Оно поглощает меня, а я кричу и сопротивляюсь. Оно постепенно лишает способности двигаться. Я не могу даже пальцем пошевелить, весь увязший в субстанции. Потом это гадкое облако начинает сдавливаться, и мне становится трудно дышать. Оно хочет убить меня, превратить в себе подобное нечто! Я не могу сопротивляться.… И тут я вижу вспышку света, яркую-яркую. Серое облако верещит, растворяется, а я падаю на спину, на белый дощатый пол. Карси закрывает свой амулет и спрашивает «Семён, с тобой всё в порядке?». А я лежу неподвижно, и смотрю на неё, не в силах ничего сказать. На ней чёрное бархатное платье до колен, и корона с рубинами. «Всё хорошо, его больше нет» – С этими словами она дотрагивается до меня, и я снова обретаю способность двигаться. Я поднимаюсь на ноги, и говорю ей «Пожалуйста, не уходи!». Она смеётся, делает шаг назад и проваливается куда-то в бездну…

Проснулся я, когда в комнату вбежала перепуганная моими криками горничная. Собственно, она меня и разбудила.

Я тяжело дышал, пытаясь оправиться от кошмара. Она тут же принесла мне стакан воды. Я выпил его залпом и поднялся с кровати, меня пошатывало, и я едва не упал, благо, горничная усадила меня в кресло.

За окном шёл дождь и было темно. Тяжелые капли барабанили по стеклу.

Интересно, сколько я проспал, благодаря чарам, которые наложил на меня отец?

- А где все? – не знаю, почему я решил задать ей именно этот вопрос. Логичней было спросить, который час, или который день, долго ли я был в отключке…

- Внизу на фамильном кладбище. Прощаются с принцессой… – Ответила она, и, судя по тону, ей было грустно.

- Почему?!.. – Я попытался встать, но колени подкосились, и я упал обратно.

- Прохор Платонович запретил вас беспокоить. Вы слишком много нервничаете…

- Её нельзя хоронить! Карси не мертва!

Нужно им помешать! Они ведь не понимают! Они все ошибаются!!..

***

Они стояли возле мраморной плиты, на котором в открытом белом гробу лежала девушка. Казалось, она всего лишь заснула, и придет день, когда она, наконец, проснется. На голове у нее красовалась небольшая золотая корона с рубинами.

Возле мраморной плиты встали два здоровенных мужчины в черных фраках, на лица у них были натянуты прямоугольные маски серого цвета. Маски эти – Листонская традиция, никто не должен видеть лицо похоронщика.

- Приступаем! – сказал один из них, взмахнул рукой, и гроб поднялся в воздух.

Еще, кроме двух похоронщиков, здесь присутствовали Альфред с Мартиной, девушка едва сдерживала слёзы, Димка, Зольтер с Серебринкой и Прохор Мылченко.

Мраморная плита отъехала в сторону, открывая яму, метра два глубиной. Гроб стал медленно опускаться. Мартина, дрожа, прижалась к Димке, облачённому во всё тот же чёрный свитер, Серебринка тяжело вздохнула и взяла за руку Зольтера, Альфред тихо стоял возле Прохора Мылченко. Никто из них не проронил ни слова…

Я бежал по коридору второго этажа, затем по лестнице в подземелье, затем по коридору, ведущему до кладбища, выбиваясь из сил и не смея останавливаться. И я успел.

С яростью распахнул входные двери и прокричал:

- Зачем вы всё это делаете?!!

Все вздрогнули и обернулись. «Я думал, он как минимум два дня проспит» – шепнул Прохор на ухо Серебринке, словно оправдывался.

Я подошёл к ним ближе, с презреньем взглянул на похоронщиков, внутри меня всё кипело от злости.

- Значит, вы все сговорились, да?!

Серебринка непонятливо на меня посмотрела, Зольтер попытался что-то сказать, но я ему этой возможности не дал:

- Я вас ненавижу!..

- Пожалуйста, тише! – шикнул мне отец. Собственно, он меня тогда злил больше всех.

- Это подло!

- А что они сделали? – тут же вставил непонятливый Димка.

Лучше б он промолчал!

- Почему вы вдруг решили, что я должен спать, в то время, как вы хороните Карсилину! – продолжал бушевать я. – Как вы могли!

- А я ведь говорил твоему отцу, что это плохая идея. – Оправдывался Зольтер.

- Я думал, ты отдохнешь, наберешься сил… – В свою очередь изрёк отец.

Похоронщики вынуждены были приостановить церемонию, и непонятливо смотрели на Прохора, ожидая дальнейших приказаний.

- Продолжайте.

Впрочем, я был с этим не согласен:

- Стойте! Вы не можете!.. Она не умерла!..

- Успокойся. – Попросил Прохор.

- Пожалуйста! Карси жива, поверьте мне! Не надо ее хоронить!

И тут подал голос Альфред, он был очень мрачен, и тяжело переживал потерю сестры, хоть и старался держать себя в руках.

- Она мертва, Семён. Ничего не изменишь.

Я посмотрел на них с ненавистью, пытаясь придумать хоть какое-то утешение. Но не придумал.

Иллюзии разбились, я проиграл. Карси действительно умерла. Я должен был принять этот факт, рано или поздно.

Нужно было прекращать бредить!

Я встал рядом с отцом и замер, боясь потерять над собой контроль.

Гроб медленно опустился в темноту, и яму накрыла тяжелая мраморная плита. Один из похоронщиков провел своей жесткой серой ладонью по надгробию, и там появилась надпись: «Карсилина Фротгерт. «15.06.88. – 25.11.05.».