Волжское затмение (СИ)

Не разрешаю. Ещё успеете. Сейчас — только я, — и Перхуров весело подмигнул капитану. Тот усмехнулся и критически покачал головой. Уже вслед.

Всего-то шагов десять по ровной земле, а показалось, как по канату. У самых ворот — массивных, металлических, с недавно намалёванной красной звездой, он чуть перевёл дух и, собравшись с силами, громко постучал в них рукояткой револьвера.

Эй, хозяева! — зычно крикнул Перхуров, заблаговременно прокашлявшись. Голос мог подвести, это было бы сейчас некстати. — Открывай!

После веской паузы за воротами послышалась возня и хриплый, как спросонья, голос:

Чего надо? Кто такой?

К начальнику караула. Спецдонесение! — металлическим, командным голосом выговорил полковник.

Пароль? Отзыв? Порядка не знаешь?

Начальника караула сюда! Быстро! И пошевеливайся там. Мне приказано говорить только с ним.

Забормотали недовольные голоса. “Ну! Выйдите же, черти! Только выйдите…” — просительно прошептал полковник. Загремел засов, в воротах наружу распахнулась калитка, и двое молодых парней с винтовками за плечами показались в ней. Один вышел, другой только высунулся. Перхуров успел спрятать револьвер.

Здорово, ребята, — улыбнулся он. — Что ж вы своих не узнаёте? Только с вами-то мне не с руки беседовать. Мне начальника, — и, широко размахнув руками, схватился за край калитки.

Скраббе поднял цепь. С десяток крепких мужчин в штатском подскочили, сбили с ног ошалелых охранников, зажали рты, разоружили. Ворвались в ворота, опрокинули без единого выстрела ещё двоих. Сопротивлялись они только для вида. В маленьком окошке похожего на курятник караульного помещения горел свет. Перхуров и Скраббе рванулись туда. Распахнулась и хрястнула об стену вышибленная пинком дверь.

Руки вверх, не двигаться! — рявкнул Скраббе.

Четыре человека за столом вздрогнули, переглянулись и, глядя на наставленные стволы револьверов, медленно подняли руки. Это были начальник караула, полный, мордастый дядька лет пятидесяти, в неуклюже сидящей гимнастёрке, его помощник в мешковатой полевой форме и два перхуровца, Саутин и Конаков. Они не сдерживали улыбок.

Что… Что такое? Кто вы такие? — взволнованно выдавил начальник.

Да мы ж вам битый час толкуем, Михал Михалыч, — рассмеялся Конаков. — Свои!

— Во как… — всхрапнул Михал Михалыч, с усилием расстегнул воротник и откинулся на спинку стула. — Быстрые, черти… Быстрые…

Полковник Перхуров. Северная Добровольческая армия, — с полупоклоном представился Перхуров. — Плохо несёте службу, Михал Михалыч. Значит так. Времени мало. Внешний караул снят, склады оцеплены. У меня сто человек под ружьём и два броневика с пулемётами. Будем воевать?

Через полчаса караулы были сняты. Врезались с лязгом ключи в замки, разбирались из пирамид винтовки, выносились ящики с патронами и пулемётными лентами. Выкатывались по дощатым сходням ухоженные, промасленные, блестящие пулемёты. У бойцов вспыхивали и горели глаза, как у кладоискателей, дорвавшихся наконец до вожделенных сокровищ. И эти сокровища, казалось, рады были умелым рукам новых владельцев. Обрадовали и четыре исправных, свежеотремонтированных уайтовских грузовика с достаточным запасом бензина. Чуть поартачившись, они завелись и бодро затарахтели, постреливая ядовитым дымком. Пулемёты и винтовки кучей грузились на них — всё после, некогда сейчас разбираться. Перхуров и Скраббе в этой суете держались начеку, следили за порядком и то и дело выходили за ворота проверять караулы. Всё было спокойно. Вот только проклятый Супонин с бронедивизионом как сквозь землю провалился. Перхуров начинал всерьёз злиться.

А под навесами стояли стройные ряды полевых трёхдюймовок. Уже на передках — запрягай и вези. Но не было лошадей. Капитан Ширин со своими артиллеристами ушёл на поиски, но на многое рассчитывать было нельзя. Жаль. Очень жаль. Артиллерия не нужна сейчас, при захвате города, но если придётся обороняться? Выдерживать осаду? Тут мало будет винтовок и пулемётов.

На небольшом, плотно утрамбованном плацу был построен весь прежний караул складов. Одеты люди были пёстро: гражданская одежда мешалась с полевой формой, в фигурах проглядывала штатская расхлябанность. Но никто из них не был ни испуган, ни подавлен. Они глядели на Перхурова как на фокусника в цирке, ожидая, чем таким удивит он их, измученных рутиной, бестолковщиной и скукой.

Бойцы! — обратился к ним Перхуров. — Ярославский отряд Северной Добровольческой армии выступил сегодня против Советской власти в городе. Командовать отрядом приказано мне, полковнику Перхурову. Советы показали полную неспособность наладить нормальную жизнь. Мы, патриоты России, с этого момента берём всю ответственность на себя. Приказывать вам я не имею права. Тем не менее, всех, кому не безразлична судьба города и страны, приглашаю в наши ряды. Гарантирую личное оружие, обмундирование, паёк и денежное довольствие. У меня всё. Решайтесь. Слово за вами.