Вонючий рассвет

- Признаться, меня чрезвычайно заинтересовала история с захватом заложников в Департаменте. Просто не могу думать ни о чем другом. Для меня это событие - настоящий афоризм. Сфокусированная в точку сущность нашего мира. А кто сказал, что афоризм - это обязательно слова? Давно устаревшее представление. Так принято было думать, но сейчас люди догадались, что невербальная информация не менее важна для постижения мира, чем словесные конструкции. Оказалось, что события и ситуации, сами по себе, могут быть намного красноречивее книжных фраз. И это здорово! Вот об этом мне и хочется написать. Пожалуй, это будет документальная книга. Жанр - новый журнализм. Если помнишь, так в свое время писали Норман Мейлер и Том Вулф.

- Помню, помню. "Огни на Луне", "Бой", "Осада Майями". Конечно, попробуй. Не сомневаюсь, что у тебя получится.

- Спасибо. Мне давно хотелось написать нечто подобное, но не было подходящего материала. И вот такое везение - эта безумная террористическая акция как нельзя лучше подходит для моей затеи.

Макаров выругался про себя. Есть у идей странная способность распространяться в пространстве, не признавая авторских прав и дружеских чувств. Он решил не устраивать склоку на пустом месте. В конце концов, пусть занимается, раз уж это для него так важно.

- Очень хорошо, - сказал Макаров вяло.

- Но мне немного не по себе. Я чувствую себя виноватым перед тобой.

- Не понял, причем здесь я?

- Прежде, чем приступать к работе, я должен получить твое разрешение.

- Но почему?

- Эта тема - явно твоя. Мне ни за что не удастся преодолеть твое влияние. И перед глазами всегда будет "Запрещенная физика". Ты, Макаров, застолбил тему терроризма, так что любая попытка писать о террористах выглядит некрасиво, напоминает воровство.

- Не бери в голову. Все это чушь собачья. Надо же такое придумать! Разве я получил патент или авторское свидетельство на разработку темы терроризма? Ты же знаешь, я не сторонник расширительного толкования авторского права. По счастью, в литературе это невозможно.

- Почему? - удивился Фимка.

- Через пару дней, какой-нибудь предприимчивый парень приватизировал бы все до одной буквы алфавита. Что бы мы тогда делали со своими сюжетами и задумками?

- А вдруг ты тоже захочешь написать о вооруженных интеллектуалах? Не окажется ли, что я перебежал тебе дорогу?

- Ерунда. Если захочу - напишу, не сомневайся!

- Значит, ты разрешаешь мне начинать работу? - с надеждой спросил Фимка.

- Разумеется. Разве мы посещаем Неформальное объединение графоманов не для того, чтобы заставить всех и каждого заниматься написанием текстов? А ты обладаешь несомненным и самобытным талантом... Так что твори на здоровье!

- Спасибо, - обрадовался Фимка. - У меня как будто камень с души свалился. О, это будет прекрасная книга - я напишу правду, не пожалею никого - факты, аргументы сторон, честный анализ. Я уже вижу, как она будет выстроена. Скорее бы начать. Спасибо, Макаров. Я никогда не забуду твоей поддержки.

Макаров улыбнулся. Когда-то он точно так же радовался, когда его настигал всепобеждающий восторг от предвкушения работы над новым притягательным замыслом, неожиданно пришедшем в голову. Это сейчас он знает, что дорога от возникновения идеи до ее реализации так длинна, что если и удастся осилить весь путь, в конце автора ожидает нечто бесконечно далекое от первоначальных планов. Но чувство эйфории, возникающее всякий раз, когда он принимался за новый текст, было ему прекрасно знакомо. И он был рад за Фимку, который делился своими планами, буквально задыхаясь от восторга.

"Молодчина, Фимка, - подумал Макаров. - Новый журнализм сейчас очень популярен, можно будет сделать по-настоящему хорошую книгу. И тема выбрана со знанием дела. Уж повезло, так повезло. Редко такой благодатный материал сам идет в руки. Чего тут только ни намешено: и безумные герои, и политические интересы экстремистских группок, и столкновение несовместимых нравственных принципов. Если бы писал я... Но что толку теперь об этом говорить. Получается, что я вне игры"!

- Если тебе нужна помощь, можешь на меня рассчитывать, - сказал Макаров, в тайне надеясь, что Фимка предложит ему соавторство. - Я многое умею, так что, если понадобится выстроить сюжет, прочувствовать композицию, поработать со словами и образами, обращайся... Все равно это надо будет делать.

- Спасибо, но я бы хотел сам. По крайней мере, на первых порах. Да и как ты можешь помочь? Сейчас надо собирать факты. Это журналистская работа.

- Понимаю, книга будет основана на реальных событиях, - промычал Макаров. - Но не забывай, что я, какой-никакой, а писатель. Пройдусь рукой мастера, и засверкает твой текст...

Он больше не мог бороться с собой. Его переполняла черная, подлая зависть. Сначала она проявляла себя, как назойливое жжение под правой лопаткой, а потом стала отваливаться правая нога. И в голове монотонно пульсировала гадкая мыслишка - я бы написал лучше, я бы написал лучше, я бы написал лучше...

- Держи меня в курсе, - сказал он, окончательно расстроившись. - Буду следить за твоими успехами. Желаю удачи.