Воображаемый друг

Так весь персонал говорил матери Кристофера. Торжество объединяло пансионат «Тенистые сосны» и начальную школу города Милл-Гроув; все гордились этой традицией, появившейся задолго до того, как название пришлось поменять на политкорректное «Зимнее торжество». В последнюю пятницу перед Рождеством учащиеся начальной школы исполняли «зимние» (или «праздничные») песни и угощали стариков домашним печеньем. Потом устраивали «Турнир воздушных шариков», и детей награждали призами. По правилам соревнования, главный приз доставался тому, чей воздушный шарик улетит дальше всех, но каждому ребенку полагалось небольшое поощрение. Все знали, что призы – это на самом деле подарки на Рождество и Хануку, но турнир был отличной возможностью продемонстрировать политику отделения церкви от государства.

– Ну да, а богослов демонстрирует политику отделения Бога от ослов, – приговаривали медсестры.

И не важно, кто стоял по какую сторону прохода – старики любили торжество: не все же двигать шашками и просиживать перед телевизором. Для детей это торжество всяко было лучше, чем уроки. Но больше всего радовался персонал: в часы праздника от стариков не поступало ни одной жалобы.

Нечасто в жизни бывают такие случаи, когда в выигрыше оказываются все.

В Милл-Гроув, пожалуй, этому событию не было равных.

– Вам слышали новость, миссис Риз? – на ломаном английском спросила одна из санитарок.

– Какую?

– Миссис Коллинз… она приболела грипп. Сегодня ее не придет. Рождественское чудо!

Все утро обитатели «Тенистых сосен» были взбудоражены, как дети в ночь перед Рождеством. Мать Кристофера изо всех сил старалась поддерживать их праздничный настрой. Сегодня, в последний учебный день перед «зимними» каникулами, она хотела забрать Кристофера сразу после торжества и пойти с ним в кино на любой фильм по его выбору – и к черту ее разборчивость. А потом, на выходных, они вместе будут украшать к Рождеству свой собственный дом.

Вот только она не могла отделаться от этого ощущения.

От ощущения смутной тревоги.

– Здравствуйте, миссис Риз.

Обернувшись, мать Кристофера увидела входящую Мэри Кэтрин. Девушка была чем-то напугана. В принципе ничего удивительного. Бедняжка Мэри Кэтрин такая боязливая, такая совестливая, такая истовая католичка, порой читала «Отче наш» перед тем, как приступить к десерту, потому что опасалась, не закончилось ли действие молитвы «За дары, которые мы вкушаем», прочитанной перед обедом. Но сегодня она выглядела совсем иначе. На ней просто лица не было.

– Как дела, милая? – спросила мать Кристофера.

– Спасибо, прекрасно, – ответила девушка.

Но это было большим преувеличением. Бедняжка еле сдерживала слезы.

– Точно? Если хочешь, расскажи мне.

– Точно. Просто живот побаливает. Вот и все.

– Тогда иди домой. Сертификат ты уже заработала. Можешь отдыхать. Ты же понимаешь, никто тебя не осудит.

– Осудят, – возразила девушка.

С быстрым кивком Мэри Кэтрин распрощалась и ускользнула в комнату миссис Кайзер, чтобы начать свою волонтерскую смену. Мать Кристофера хотела пойти за ней, но отвлеклась на шум из общей гостиной.

– Они здесь! Дети приехали! – раздавались громкие голоса.

Радостный переполох начался с заезда школьных автобусов на парковку. В считаные секунды открылись двери, и учителя попытались выстроить детей в колонну по одному для прохода в здание. Мать Кристофера машинально поискала глазами приятелей сына, но не смогла их распознать в море разноцветных шерстяных шапок и фирменных помпонов «Питтсбург Стилерс».

Первой в гостиную вошла миз Ласко. Мать Кристофера видела ее в кабинете директора, когда сын оказался замешан в драке с Брэйди Коллинзом. Это случилось пару дней назад, и миз Ласко запомнилась ей крепкой, энергичной и розовощекой.

Произошедшая в ней перемена поражала.

Миз Ласко побледнела и осунулась. Под глазами темнели не то мешки, не то «фонари». Ее изнуренный вид говорил о том, что она не одни сутки промаялась без сна. Короче, выглядела она примерно как…

Кристофер.

– Как вы себя чувствуете, миз Ласко? – спросила мать Кристофера.

– Все хорошо. Спасибо, миссис Риз. Просто голова немного болит.

И тут мать Кристофера кое-что учуяла. От миз Ласко шел запах водки, который не удалось перебить мятным ополаскивателем для рта. Кто-кто, а мать Кристофера знала этот запах. Она рядом с ним выросла. Этот запах читал ей сказки на ночь. И нещадно избивал, когда ей случалось что-нибудь пролить.

Она уже приготовилась сообщить другим учителям, что классная руководительница ее сына пьяна в стельку.

Только миз Ласко была не пьяна.

И даже не под хмельком.

Создавалось такое впечатление, что у нее ломка.

Миз Ласко повернулась к детям, которые тянулись ко входу. И хлопнула в ладоши, чтобы привлечь их внимание.

– Слышите меня, ребята? Заходим прямо в гостиную.

Мать Кристофера смотрела, как дети организованно поднимаются на крыльцо. Наконец-то она разглядела сына и его друзей. Мальчики двигались боевым порядком. Тормоз Эд прикрывал Кристофера с фланга, проверяя, свободен ли путь. Майк шел в арьергарде, охраняя тылы. Мэтт, как разведчик, шагал впереди.

Они изображали войско.