Воображаемый друг

Ночью не мог уснуть: мозг слишком уж разгорячился. Мне было неспокойно, я встал и принялся читать энциклопедию. В 10.30 вечера открыл первый том. К 5.30 утра закончил последний. Жуть берет, сколько ошибок допустили составители. Даже странно: люди почему-то не понимают, что знания не ограничиваются конкретным годом. Раньше считалось, что Солнце вращается вокруг Земли, а Земля плоская. В дохристианскую эпоху считалось, что Бог – это Зевс. Тех, кто думал иначе, убивали. Люди еще не знали, что среди них живет шептунья, которая пугает их новыми знаниями. Им было невдомек, что она во все века крутилась рядом и подстрекала их ненавидеть ближних за сущие мелочи.

– «…печальное известие с Ближнего Востока: четверо христианских миссионеров подверглись нападению при попытке доставить продукты питания и предметы первой необходимости беженцам, которые…»

17 июня

Кровь из носа не утихает. Мама таскает меня по врачам, но они ничего у меня не находят. Мы с воином придумываем, как бы открыть правду обо мне Эмброузу, чтобы он поверил. Мне нужна его помощь. Нужно, чтобы он продолжил борьбу с этой, если у меня не получится. Пока что он мне не верит. Думает, я разговариваю сам с собой, хотя на самом-то деле я разговариваю с воином. Думает, я ненормальный.

Сняв очки, Эмброуз потер воспаленные глаза. Его клонило в сон, но он надавал себе пощечин, как делал в армии, когда стоял в карауле. Ничто не могло заставить его бросить дневник. От этого чтения как будто зависела судьба всего мира.

21 июня

Я уже не понимаю, где нахожусь. Не знаю, где реальное, а где воображаемое, но тянуть больше нельзя. Шептунья повсюду – маскируется под грипп. Нужно быстрее заканчивать курс обучения, пока она не захватила дом на дереве. Я спросил у воина, почему шептунье так приспичило завладеть домиком, и он объяснил на моем примере – как домик действует на меня. А шептунья хочет завладеть его могуществом. Все очень просто. Вот и объяснение того, что со мной происходит. Я хотел поделиться с Эмброузом, но боялся, как бы он снова не обозвал меня шизиком. Поэтому я дождался, когда он уснет, и забрался к нему в кровать. А там зашептал ему на ухо, чтобы только эта не услыхала.

«Эмброуз, я должен тебе кое-что рассказать».

«Ну что еще?» – спросил он во сне.

«Я должен тебе рассказать, в чем сила домика».

Эмброуз перевернул страницу.

Тогда-то все и произошло.

Сперва он ничего не понял. Рукописные листы расплывались и уже сделались почти серыми. Он прищурился еще сильнее, но контуры так и не прорезались. Буквы утратили очертания. Эмброуз поднес к глазам лупу. Никакого эффекта. Снял очки.

И опять ничего.

Значит, он все же ослеп.

– СЕСТРА! – завопил Эмброуз.

Послышался скрип половиц. Частый детский топоток. Молчание – и ничего больше. Ему почудилось, что у него за ухом кто-то дышит. Чье это дыхание, он не понимал, но определенно его чувствовал. Вот прямо тут. Этот шепоток на затылке, на кончиках вздыбленных волос.

– Кто здесь? – спросил он.

Ответа не было. Молчание. Эмброуз еще раз позвал санитарку и наконец-то услышал, как та идет по коридору со стороны кухни. Он собирался попросить ее прочесть следующую строчку.

Но у нее начался гриппозный кашель.