Воображаемый друг

Кристофер оцепенел. Он повертел головой, опасаясь, что сейчас к нему потянется рука. Или коготь. И за ноги утянет под кровать. Но нет. Существо выжидало. Дышало. Облизывалось. Кристофер стал думать: не выскочить ли из кровати, не вырваться ли из спальни? Но дверь-то была заперта. Не для того, чтобы преградить сюда путь извне. А для того, чтобы удержать его внутри.

Царррап. Царррап. Царррап.

Кристофера испугали эти звуки. Он посмотрел в окно. Дерево на заднем дворе каким-то образом подобралось ближе к дому. Автомобильная покрышка болталась, как петля виселицы. Дерево тянуло старческие морщинистые руки к окну. Царапало по стеклу скрюченным от артрита пальцем.

Царррап. Царррап. Царррап.

Дыхание под кроватью сделалось громче. Кристофер все же решил прорываться. Прямо сейчас. Он встал на кровати и поднялся на цыпочки. Выглянул в окно своей спальни на задний двор. Понадеялся выпрыгнуть прямо из кровати, приземлиться и унести ноги.

Но задний двор наводнили человеки-почтари.

Они трепыхались, как развешенное на просушку белье. Поблизости ожидала сотня оленей. Одни лежали на земле. Другие маячили в тени.

Царррап. Царррап. Царррап.

Кристофер стал в панике озираться в поисках выхода. Дверь спальни заперта. Двор запружен. Куда бежать? Кристофер успокоил рассудок. Славный человек говорил, что этим достигается могущество. Надо его использовать!

Из-под кровати потянулась рука.

Рука зацепила Кристофера в тот миг, когда он спрыгнул с кровати. Приземлился он на пол, потерял равновесие и упал. Оглянулся – и увидел, как из-под кровати выползают руки. Без туловищ. А из темноты неслись голоса.

– ИДИ СЮДА, КРИСТОФЕР!

Его зацепили за ступни, за лодыжки и тянули под кровать. Кристофер вслепую извивался, стряхивая ползучие руки со спины, как пауков. Когда ему удалось загнать эти руки обратно в потемки, наружу вырвалось с десяток воплей. С трудом вскочив на ноги, Кристофер ринулся к двери своей спальни. Он потянулся к дверной ручке, чтобы ее повернуть.

И тут ручка сама начала проворачиваться с внешней стороны.

– Он слышит нас? – шептали голоса.

Кристофер оцепенел. Он попятился к окну и посмотрел вниз. Человеки-почтари перекидывали связывающие их веревки из правой руки в левую. Потом каждый одновременно с остальными в свободную правую руку, как в синхронном плавании, чтобы всем вместе расстегнуть молнии на веках. Металлические зубцы поблескивали в лунном свете.

Почтари просыпались.

Кристофер оглянулся и увидел пустой дверной проем. У его кровати, сцепив руки за спиной, топтались людишки. Они ухмылялись. В зубах у них застряли обломки деревянной двери.

– Дай краба, Кристофер, – загалдели они.

И стали тянуть к нему руки. А руки – не руки, а культи. Плоть уже заросла. Кисти отрублены и прижжены.

– Куда ты подевал наши пятерни? Воришка!

Они бросились к нему. Кристофер распахнул окно. Олени ходили по двору кругами, как пираньи в бассейне. Если выпрыгнуть, его разорвут в клочья. Бежать некуда…

…разве что на крышу.

Кристофер ухватился за выступ наверху эркера и подтянулся, оторвавшись от людишек, прыгнувших в его сторону. Те хоть и достигли до пяток, но от беспалых рук было мало толку: людишки заскользили и посыпались во двор.

Олени налетели на них в считаные секунды.

Загрызли. Разорвали. Затоптали.

Кристофер выбрался на крышу и спрятался за печной трубой. Над горизонтом занялся первый луч голубой луны: опускалась тьма. Он обвел глазами округу. Серый бетон улицы мало-помалу окрашивался багрянцем. На тротуаре была какая-то слякоть. Как после дождя. Но дождя в тот день не было. В воздухе пахло, как от медного грошика. И эта слякоть струилась, как по желобу, в уличные водостоки.

Улица истекала кровью.

Кристофер заметил человека, переодетого в девичью скаутскую форму.

Тот просыпался.

Открыл глаза. Было ему лет сорок, а может, даже под пятьдесят. Но глаза невинные. И вид счастливый. Зевнув, он, как младенец, стер сонливость. А потом вскочил и запрыгал по улице, расплескивая босыми ногами кровавые лужи. При этом он безостановочно насвистывал мотив. «Голубая луна». Возле кустарника он остановился, чтобы зашнуровать ботинки. Посвистывал. И шнуровал. И посвистывал. И шнуровал.

Пока из кустов не высунулись две руки, которые его схватили.

Человек издал душераздирающий крик. Разобравшись, кто поймал этого типа, Кристофер не поверил своим глазам.

Сам же этот человек.

Те двое выглядели как близнецы. Но второй был не в девичьей скаутской форме. На переносице у него сидели очки, хотя и без оправы. На шее – свисток. Голова почти лысая, на макушке – три волосины, аккуратно зачесанные набок. Когда второй, почти лысый, сорвал с первого девичью скаутскую форму, Кристофер наконец-то разобрал слова, которые первый выкрикивал душераздирающим голосом.

– ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА! УМОЛЯЮ!