Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии

В любой культуре цвет – один из главных инструментов символизации. Западное Средневековье, конечно, не было исключением. Однако следует сразу же отказаться от попыток привести историю цветов к какой-то строгой эволюционной схеме или приписать каждому из них какое-то одно значение или положение на шкале добра-зла. В зависимости от времени, места и контекста конкретного изображения один и тот же цвет мог вызывать как позитивные, так и негативные ассоциации (а часто вовсе ни о чем не говорил и был совершенно нейтрален).

Как сформулировал Мишель Пастуро, в Средние века существовали «хороший» и «плохой» желтый, красный, зеленый и т. д.[936] К примеру, красный, который до XVI в. был самым популярным из цветов, мог подчеркивать величие праведного государя, а мог напоминать об адском пламени, которое на том свете ждет грешника. В артуровских романах XII–XIII вв. действовали алые рыцари, т. е. «рыцари в красной одежде, в красных доспехах и с красными гербами, которые встают на пути героя, чтобы бросить ему вызов или убить: они движимы дурными намерениями и готовы к кровопролитию, а некоторые из них являются выходцами из потустороннего мира. Самый известный из них – рыцарь Мелеагант, сын короля и при этом предатель, который в романе Кретьена де Труа „Рыцарь телеги“ похищает королеву Гвиневеру»[937].

Почему одежда Иуды была так часто выкрашена в желтый? В латинских текстах оттенки, которые мы сегодня отнесли бы к спектру желтого, описывали с помощью множества разных терминов: aureus, flavus (золотой, сияющий желтый), gilvus (ярко-желтый), pallidus (желтовато-бледный, блеклый, выцветший), croceus (шафраново-желтый), luridus (бледно-желтый, восковой), luteus (желто-оранжевый, оранжевый). И «репутация» у этих цветов была разная.

II.5.10. Слева: Рыжеволосый Иуда в желтом хитоне и с красным кошелем почти в цвет волос целует Христа, а стражник с другой стороны в него плюет.

Ганс Гольбейн Старший. Арест Христа 1501 г.

Frankfurt am Main. Das Städel Museum. № HM 10

Справа: На первом плане Сатана в желтом хитоне и желтом плаще, искушая Христа в пустыне, призывает его обратить камни в хлебы (Мф. 4:3-4).

Михаэль Пахер. Искушения Христа (одна из панелей алтаря св. Вольфганга). 1471–1479 гг.

Санкт-Вольфганг-им-Зальцкаммергут (Австрия)

Если слово aureus, означавшее яркую, сияющую и золотистую желтизну, могли использовать для описания солнечного света или божественного сияния, luridus, pallidus, luteus и другие темные, грязноватые, красновато-оранжевые или зеленоватые оттенки часто были связаны с чем-то низким и уродливым[938]. По крайней мере, к XIII в. во многих литературных и энциклопедических текстах желтый стал ассоциироваться с обманом, алчностью, завистью, праздностью, предательством и прочими пороками[939]. На юге Франции, где Церковь вела борьбу с катарами (альбигойцами), еретиков, которые покаялись и были приняты в число «верных», принуждали на верхней одежде носить кресты желто-красного, шафранового (croceus) цвета. В XV в. во Фландрии дома клятвопреступников или недобросовестных должников по решению суда порой красили в желтый. Единственным «хорошим» и благородным желтым был золотой. Остальные оттенки пользовались дурной славой. Так, желто-зеленый часто использовался в костюмах шутов и ассоциировался с глупостью и безумием (II.5.11 слева).

II.5.11. Слева: В иллюстрации к 52-му псалму перед царем Давидом изображен безумец, который «сказал… в сердце своем: „нет Бога“». Он целиком одет в желтое, на его поясе висят колокольчики, в руке – жезл-«марот», и он как волынку держит какое-то небольшое животное (делает вид, что в него дует?).

Гийяр де Мулен. Историческая Библия. Париж. Первая четверть XV в.

London. British Library. Ms. Royal 15 D III. Fol. 262

Справа: Гийяр де Мулен. Историческая Библия. Париж. 1411 г.

London. British Library. Ms. Royal 19 D III. Fol. 266