Воображала

— У тебя есть идеи? Я спекся. Она просто ничего не желает слушать, как об стенку горох…

Студент хмурится, вытаскивает из-за пояса два старинных шестизарядных кольта, говорит задумчиво и веско:

— Делать что-то надо…

Решительно сдирает с шеи платок, сбрасывает на пол проткнутую стрелой ковбойскую шляпу — разнообразием Воображала их не балует. Ромик смотрит на две одинаковые шляпы с отвращением, тянет просительно:

— Может, я все-таки глушак врублю? Ну, на всякий пожарный…

— Пожалуй, что и можно, только на малой мощности, — студент отвечает рассеянно, он явно думает о чем-то другом, продолжает хмурится. Ромик обрадованно щелкает переключателем.

Антураж Дикого Запада пропадает, смолкают тамтамы. Теперь сидящая на диване с ногами Воображала похожа не на попавшего в плен к бледнолицым собакам индейского вождя, а просто на смертельно обиженного ребенка. Студент смотрит на нее задумчиво, говорит Ромику:

— Ты прав, в таком состоянии ее не прошибить, слушать не станет… Нужно ее встряхнуть как следует, пусть выкричится… хорошо бы, чтобы заплакала, тогда вообще все сработает. Ладно, с богом…

И — Воображале, громко и агрессивно:

— Да, черт возьми, мы говорили о ногах! Не о твоих кривых макаронинах, разумеется! У тебя не такие ноги, чтобы о них хотелось лишний раз поговорить! Мы говорили о Юлькиных ногах, ясно?! В конце концов, я взрослый человек, почему я не могу поговорить о том, о чем мне хочется!? И я не обязан перед тобою отчитываться! И разрешения у тебя спрашивать, о чем мне можно говорить, а о чем нельзя, тоже не намерен!! Ясно!!?

Воображала оскорбленно фыркает, прерывая молчание:

— Вранье! Все вранье! У меня ноги не кривые! А вы и вчера замолкали! И раньше! Не могли же вы всегда обсуждать ее жирные ляжки!

— Не твое собачье дело! — кричит студент обрадованно, — Имею полное право обсуждать любые ноги тогда, когда хочу!

— А вчера с самой Юлькой чьи ноги ты обсуждал? — Воображала тоже переходит на крик.

— Не твое собачье дело! Есть у тебя твои игрушки — вот в них и играй! А во взрослые игры не лезь! Ясно?!..

— Игрушки?!! — Воображала вскакивает, опрокинув на пол подушки с диванчика, — Мне предлагают играть в игрушки?!! И когда?!! Сейчас!!! Когда дорога каждая пара рук, каждая минута, когда под угрозой существование самого человечества — они спокойно обсуждают женские ляжки, а мне предлагают играть в игрушки!!! Знаете, кто вы? Вы вредители! Враги народа! Убийцы в белых халатах! Я выведу вас на чистую воду!!!

Она потрясает перед лицом явно ошарашенного таким поворотом дела студента маленьким кулачком, лицо фанатичное, глаза безумные. Студент резво отпрыгивает за стол, шипит сквозь зубы, обреченно:

— Боже, вот влипли!.. Хотел бы я посмотреть на его крокодильское преподобие! Как бы ему вот такое понравилось?! Не мог масонами ограничиться!!!

Воображала пытается дотянуться до него через стол, ее пальцы хищно скрючиваются, руки становятся похожими на лапы стервятника, зубы оскаливаются (клыки заметно увеличены). Но студент старается перемещаться так, чтобы между ним и Воображалой всегда находился стол, а стол этот слишком широк, и дотянуться через него ей не под силу. На замершего у мониторов очень бледного Ромика Воображала вообще не обращает внимания. Вся ее ярость направлена на студента, зайцем прыгающего вокруг стола. Она кружит за ним, как тень, смотрит ненавидяще, тянет скрюченные пальцы с загнутыми когтями, шипит:

— Изуверы! Предатели рода человеческого! Наймиты инопланетных монстров! Но я до вас доберусь! Это вам так не пройдет! Я сразу вас раскусила! Вы не случайно отстраняли меня от работы! Пытались усыпить бдительность при помощи мороженого! Не выйдет, господа хорошие! Распечатки, да?!! Все время — одни распечатки!!! Никаких больше распечаток!!!

Студент истерично смеется. Всхлипывает, опять смеется. Говорит Ромику (голос высокий, нервный):

— Узнаешь лексикончик?! Старая задница!..

У Ромика белые даже глаза. Он что-то шепчет одними губами, потом повторяет немного громче:

— Сеня, она свихнулась… Окончательно. Я видел, я знаю, работал с такими… Черт, Алика же предупреждали насчет барбитуратов…

Воображала делает в его сторону быструю отмашку когтистой лапой. Ромик взвизгивает уже в полный голос, отпрыгивая за край стола:

— Она свихнулась, Сеня, сделай что-нибудь!!

Воображала резко оборачивается с озадаченным видом. Замирает и все остальное, словно на стоп-кадре — прячущийся за столом Студент, Ромик в нелепой позе и с открытым в беззвучном крике ртом. Упавший со стола пластиковый стаканчик неподвижно завис в воздухе, выплеснувшийся кофе застыл амебообразной резиновой кляксой. В движении остается одна Воображала. Вернее — уже не одна. Она как бы раздваивается — одна ускользает за кадр, а вторая начинает корчить дикие рожи, волосы ее встают дыбом, из ушей валит дым, глаза дико вытаращиваются и начинают вращаться каждый сам по себе, уши удлиняются, заостряясь, из угла перекошенного рта вываливается полуметровый язык…

— Не верю! — говорит совершенно спокойно первая Воображала.