Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Такие правые деятели, как Хантер, не могут признать, что люди, живущие в Великобритании, будь они южноафриканцами или англичанами, были готовы поддерживать борьбу за свержение апартеида. Неудовольствие Хантера, Пика Боты и им подобных вызывал тот факт, что британское правительство и Скотланд-Ярд следили только за тем, чтобы террористические действия не осуществлялись в Великобритании. Использование телефонов, почты и исследовательская работа в Великобритании не относились к разряду террористической деятельности. Пресса по-разному отреагировала на заявление Скотланд-Ярда: «Мы знаем об этих людях… и они не участвуют в террористических действиях» и что, «нет никаких свидетельств каких-либо встреч с ИРА».

Единственным человеком ирландского происхождения, которого я привлёк к работе, был Шин Хоси. Попытка Хантера привязать его к «ирландскому республиканскому экстремизму» выявляла только его политическую безграмотность, ибо Хоси был членом Британской лиги молодых коммунистов, которая последовательно выступала против тактики ИРА.

Примечательно, что Элеонора и я поддерживали добрые отношения с детективами из Скотланд-Ярда. С того времени, когда в 1987 году был получен список ведущих активистов Движения против апартеида, которых предполагалось устранить, мы получали советы и защиту. Наш дом в Голдерс-Грин не только не был «гнездом террористов», а был, напротив, местом оживлённых бесед за чашкой чая с офицерами из Скотланд-Ярда. Они появлялись по нашим просьбам. Если на почту приходила подозрительная посыпка или Элеонора получала телефонные звонки с угрозами или какие-то странные люди звонили в дверь, полицейские принимали вызов и приезжали, чтобы разобраться и дать совет. Мы действовали в атмосфере почти параноидальной подозрительности в отношении западных разведслужб. Мы обнаружили в офицерах Скотланд-Ярда лучший образец британской государственной службы.

В то время, когда Элеонора вела борьбу с Эндрю Хантером, я опять был на Кубе в составе делегации, возглавляемой Джо Слово. Несмотря на несколько поражений, которые мы потерпели, ситуация на Юге Африки радикально изменилась в пользу освободительных сил. Мы были на командном пункте министерства обороны Кубы и никто иной, как Главнокомандующий Фидель Кастро Рус информировал нас о ситуации на юге Анголы. Была достигнута замечательная победа над армией режима апартеида, что, по его словам, означало, что «история Африки должна теперь быть разделена на время до сражения в Квито-Кванавале и после него».

Стоя около стола, на котором была создана топографическая модель региона, Фидель рассказал о том, как разворачивалась эта драма. Вопреки совету кубинцев, ангольские войска вновь повторили неудачную в прошлом попытку наступления на укрепленную базу Савимби в отдеалённом и не имеющем никакой инфраструктуры юго-восточном углу страны. Сначала наступление развивалось хорошо: ФАПЛА побеждала в боях и наносила тяжёлые потери УНИТА. Затем, в октябре 1987 года, когда линии снабжения растянулись, наступавшая 47-я бригада ФАПЛА, пытавшаяся форсировать реку Ломба, была разгромлена южноафриканскими частями. Это привело к катастрофе. Несколько других бригад начали отступать в беспорядке, подвергаясь атакам сухопутных сил и авиации САДФ. Остатки некоторых подразделений закрепились на небольшой взлётно-посадочной полосе на другой стороне реки у посёлка Квито-Кванавале и они быстро получили подкрепление в виде небольшого отряда кубинцев, прибывшего из Менонге расположенного в 200 километрах на северо-запад.

«Южноафриканцы были излишне осторожны, — прокомментировал Фидель через переводчика. — Они могли захватить Квито-Кванавале в любой момент без всяких проблем и этим изменить в одночасье стратегический баланс в Анголе. Однако они остановились, ожидая подкреплений».

Его рассказ был захватывающим. Версия САДФ заключалась в том, что они двигались до реки Квито только потому, что это была точка на плоской, покрытой кустарником местности, на которой можно было создать оборонительную позицию.