Читаем Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе полностью

Встреча начала приобретать нервный характер, а Боб хвастался перед своими товарищами по команде и заявлял о силе muti. Он опять подал и собравший все свои силы Сейисо с трудом смог принять мяч и поднять его в воздух. Последовала ожесточенная борьба за очко: Сейисо подбадривал свою команду, а Боб носился по площадке, пытаясь нанести заключительный удар. Мяч взлетел высоко над сеткой и выпрыгнувший Сейисо сильным ударом послал его вниз, завоевав своей команде право на подачу.

Команда Сейисо пришла в экстаз и начала отпускать ехидные замечания насчёт muti Боба. Преодолев кризис, они выиграли и всю встречу. На следующий день на занятиях я объявил тему: «Старик и колдун».

История, которую я им рассказал, была случаем из жизни. Смешанная группа бойцов МК и зимбабвийских партизан проникла в Родезию из Замбии в 1967 году. После первых столкновений с войсками Яна Смита они нашли убежище на холмах около одной деревни.

Затем они познакомились со стариком по имени Мадала, который начал помогать им. Он стал посыпать им пищу и передавать информацию, а также согласился поместить одного из раненых партизан в своей хижине в деревне. Он выдал его за больного родственника из города. От Мадалы партизаны узнали, что в деревню должен был приехать знаменитый sangoma (колдун). Местный вождь должен был по этому случаю забить корову и выставить пиво. Некоторые из партизан считали, что по крайней мере один из них должен участвовать в этом культовом событии вместе с Мадалой и раненым товарищем. Тогда они смогут получить благосклонное отношение местного вождя и благословение колдуна. Это предложение, однако, столкнулось с возражениями со стороны остальных бойцов, которые сочли, что это рискованно.

Рассказав это, я предложил сделать перерыв на десять минут и попросил слушателей, чтобы они приготовились после перерыва принять решение, «как будто они были членами той партизанской группы, на холмах». Шум в коридоре, пока они обсуждали следующий шаг в этой истории, стоял оглушительный. Директор школы, кабинет которого был в конце коридора, выглянул с любопытной улыбкой на лице, чтобы узнать у меня, что происходит. «У нас сейчас будет интересный спор между сторонниками диалектического материализма и идеализма», — объяснил я.

Спор разгорелся с силой, по страстности сравнимой с волейбольным матчем. Боб и Сейисо опять были на противоположных сторонах. Спорщики разбились ровно на две части, как это и было в действительности в Зимбабве. Одни утверждали, что обычай требовал, чтобы они приняли участие в церемонии. Некоторые, как Боб, с достаточной уверенностью заявляли, что средство колдуна должно было помочь им нанести поражение солдатам Яна Смита.

Несогласные с ними утверждали, что это было крайне опасным предприятием, что колдуну попросту нельзя было доверять, что в снадобье не было никакой силы, и что при всей важности культовых традиций прежде всего имели значение соображения безопасности.

В конце концов я рассказал им о том, что их обсуждение точно повторяло спор, который в действительности разгорелся на зимбабвийских холмах. Тогда было решено, что один товарищ должен сопровождать Мадалу и раненого товарища на угощение с пивом. Они должны были сказать, что приехали из города. Когда они встретились с колдуном, то он пристально посмотрел на них и внимательно исследовал рану бойца. Колдун сказал им, что ощущает, что они подвергаются большой опасности. Затем он произнес заклинание, заверив их в том, что в следующий раз, когда они подвергнутся опасности, на них опустится густой туман и укроет их от врагов. В ту ночь после празднества Мадала отвел двух бойцов в свою хижину. На следующее утро деревня очень рано была разбужена родезийскими силами безопасности, которые прибыли в поисках старика и его двух друзей. Мадала поднялся рано, чтобы собрать хворосту. Он видел издалека, как солдаты окружили хижину и открыли огонь по её обитателям. Он побежал к холмам, чтобы предупредить партизан.

— Наши товарищи уже поднялись, разбуженные выстрелами и грохотом вертолетов, — объяснил я. — Они увидели, что Мадала бежит вверх по холму в сторону их позиций, а его преследуют солдаты. Поняв, что они его догонят, он изменил направление с тем, чтобы увести их от партизан. И в тот момент, когда он пересекал ручей, в него ударила пулемётная очередь.

— Вот что случилось с Мадалой, — завершил я. — Он был смелым старым человеком, который отдал жизнь за освободительную борьбу.

Я остановился, и в классе повисла долгая тишина. Все были опечалены жертвой, которую принес Мадала. Об этой истории я узнал из первых уст от одного из товарищей, который уцелел. Заключительная часть лекции состояла в напоминании о необходимости бдительности, безотносительно, веришь ли ты в мир духов или нет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Петр Первый
Петр Первый

В книге профессора Н. И. Павленко изложена биография выдающегося государственного деятеля, подлинно великого человека, как называл его Ф. Энгельс, – Петра I. Его жизнь, насыщенная драматизмом и огромным напряжением нравственных и физических сил, была связана с преобразованиями первой четверти XVIII века. Они обеспечили ускоренное развитие страны. Все, что прочтет здесь читатель, отражено в источниках, сохранившихся от тех бурных десятилетий: в письмах Петра, записках и воспоминаниях современников, царских указах, донесениях иностранных дипломатов, публицистических сочинениях и следственных делах. Герои сочинения изъясняются не вымышленными, а подлинными словами, запечатленными источниками. Лишь в некоторых случаях текст источников несколько адаптирован.

Алексей Николаевич Толстой , Анри Труайя , Николай Иванович Павленко , Светлана Бестужева , Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Биографии и Мемуары / История / Проза / Историческая проза / Классическая проза