Воплощенный 3. Оплот рода

— Несколько дней назад император Российской Империи сообщил всей империи трагическую новость — первая наследница Мирослава мертва. Убита поднявшими смуту собаками Апраксиными! Призревшими, укусившими кормящую руку, и всё в таком духе. Апраксины теперь не в почёте в империи. Вымаранные из совета родов, лишённые всех званий, титулов, наделов, привилегий и вообще всего, что укушенная рука когда-либо даровала. А я законопослушный человек, Ваше Императорское Высочество.

Улыбнулся на последней фразе Вермайер и, видя непонимание на лице первой наследницы престола, пояснил:

— Слово императора — закон. Он сказал, что вы мертвы. Мне не наплевать на эти слова. Но вы живы. Некрасиво получается. А вам?

— Что мне? — совсем растерялась Мирослава, пытаясь не дать заклинанию расползтись. Наполнения маной не происходило, магия внутри девушки отзывалась неохотно, ощущалась странно, словно отлёжанная нога.

— Вам наплевать на слова императора? — нахмурился Вермайер.

Странное состояние накрыло девушку. Она всеми силами тянулась к магии, чтобы спасти свою жизнь, лишь краем сознания фиксируя разговор с Морозовым-Вермайером, но всё-таки фиксируя. И информация, получаемая от этого человека, нарушала её концентрацию. Дед никогда бы не объявил её мёртвой! Этот человек лжёт!

Такого просто не может быть никогда!

Апраксины бы никогда не восстали против империи, Патриарх был слаб и страшно боялся, что о его слабости узнают! Он был в кулаке у деда, он согласился придержать Порядок и на десять лет пустить на свою территорию армию и горных инженеров Сухаревых. Он бы не посмел!

Словно во вспышке, перед глазами Мирославы встаёт изумлённое лицо Патриарха Игната Апраксина. Лицо поворачивается и окунается в сугроб, голова продолжает вращаться и снова изумлённые глаза, мёртвые, застывшие, смотрят на Мирославу, с лёгкой улыбкой сожаления наблюдающей, как катится по снегу оторванная горгульей голова уже бывшего Патриарха Порядка…

Плотина, удерживающая воспоминания, с треском рассыпается, и перед глазами девушки проносятся последние часы перед её смертью. Триумф идеального исполнения планов, раздражение помехами, которые невозможно учесть в планах, страх за дело, порученное Императором и непрекращающийся ужас за собственную жизнь, выворачивающий разум наизнанку. И вишенкой на торте, сгорающий Катализатор, как символ того, что от неё отказались. Её бросили. Отрезали от Плана, от магии, от силы.

Мирослава знала, что такое Катализатор, как он работает, какие возможности реально предоставляет использующему. Знала, кто и как контролирует каждую крупицу маны, проходящую через каналы этих артефактов и кто и как может блокировать или разрывать эту связь. И чёрный огонь, сжигающий заживо, она уже видела, во время демонстрации всех этих функций. Дед специально показывал. Обучал. Готовил.

И убил её собственными руками.

Убил…

Из ступора её вывел насмешливый голос Вермайера:

— Вижу, вы вспомнили.

Мирославе хотелось завыть в голос, разрывая горло, выдавливая себе глаза, сдирая кожу с лица. Она дёрнулась, дёрнулась сильно, вкладывая в рывок всю силу, всю магию, всё, что она смогла накопить, но ремни оказались крепче тонких запястий сильнейшего мага Сухаревых третьего поколения. Лишь кровать застонала-заскрипела, деформируясь в месте крепления ремней.

— Не стоит, Ваше Императорское Высочество. Вы кое-что обещали. Помните?

Глядя в разгорающиеся багрянцем страшные глаза Вермайера-Морозова, Мирослава мелко-мелко закивала. Память о данном обещании страшила её сильнее всего. Этот чудовищный конь, убийственный меч, бледное лицо неземной красоты и мертвенная зелень глаз, буквально вырывающая из головы все мысли и желания.

Смерть, подошедшая вплотную и положившая руку тебе на плечо. Дар жизни и слово, вырванное среди мёртвых товарищей.

— Вам не удастся скрыться от неё, пока вы не выполните обещанное.

— Но я дала слово не вам, — попыталась выдавить из себя первая наследница престола.

— Мне её позвать? — совершенно буднично и спокойно поинтересовался Вермайер.

Мирослава отчаянно замотала головой.

— Тогда вернёмся к тому, с чего мы начинали, — Вермайер хищно улыбнулся, — к грязным секретам рода Сухаревых.

Глава 6

Виктор Орешников, по прозвищу «Дуболом», не любил суету, споры и когда на него кричат, а любил быть спокойным. Причём спокойствие любил настолько сильно, что всё, что могло поколебать его спокойствие, старался игнорировать. Поначалу это было сложно, но никакого выбора маленькому Вите никто не предоставил.

Когда Вите было три, его папа взял его с собой в Священную Рощу, «показать» лесу. Как Витя узнал, когда стал немного старше, точно так же папа брал с собой всех его старших братьев. Они лесу не понравились. Витя — понравился.

Витя был страшно рад, что понравился великому Лесу. Неделю ходил задрав нос и хвастаясь перед братьями. А через неделю ему первый раз приснился Сон.