Воплощенный 3. Оплот рода

— Полюбуйся, Найдёнов, — Август Пантелеевич махнул рукой в сторону одной из камер, понимающим взглядом посмотрев на меня и на коридор за моей спиной, — шастали в округе, вынюхивали.

Я удивлённо моргнул, но, ощутив волну эмоций Вермайера, с шагу не сбился. Найдёновым он меня обычно наедине называет, на людях же первый раз. Значит, что-то Август Пантелеевич задумал. Подыграем.

Подойдя ближе, я окинул взглядом двух мужиков и женщину, запертых в довольно просторной камере. Добротная одежда, аккуратный внешний вид, короткие и одинаковые у всех троих причёски. Мужикам на вид лет по сорок. Блондины, лица правильные, но не славянские, подбородки квадратные. Глаза голубые. Спортивные фигуры, мощные широкие плечи, бугрящиеся под тонкой тканью исподнего мышцы. Женщина выглядит моложе, может быть, лет на тридцать. Волосы русые, лицо овальное, сильно сужающееся к подбородку, глаза тёмные, почти чёрные. Фигура подтянутая, ничего лишнего. Одежда скрывает детали, но мне кажется в фигуре женщины что-то неправильным. Какой-то изъян, не видимый глазу.

Они сидели рядом друг с другом на вмурованной в стену металлической лавке. Женщина в центре, мужики с краёв, как будто её охрана. В камере были ещё две свободные лавки, но они «гостями» были проигнорированы. Позы расслабленные, спокойные. Взгляды колючие, внимательные.

Все трое следили за мной не отрываясь, с того момента, как я зашёл в центральный холл. Нас разделяла решётка, но мне казалось, они её даже не замечали.

— А это было при них, — продолжил Август Пантелеевич, привлекая моё внимание к вещам, разложенным на столах в холле, — доводилось в рейдах такое видеть?

Отдельно лежала верхняя одежда «гостей». Три комплекта. Меховая, красивая, добротная. Ручная работа. Похожую одежду я уже видел на Диких, когда столкнулся с ними в первый раз. А вот ремни, рюкзаки, обувь — явно фабричное производство. Тут же рядом лежали две странного вида сбруи, со множеством фиксаторов и регулировочных шнурков. В стороне аккуратно было разложено оружие. Четыре небольших топора со странным, хищно изогнутым лезвием, явно фабричные чехлы для фиксации оружия и пара воронёных кинжалов в деревянных ножнах. Ожидал увидеть огнестрел, но ожидания не оправдались.

На отдельном столе лежали два кольца и два амулета.

На мой вопросительный взгляд Вермайер кивнул. Значит, кольца и амулеты аналогичны тем, что мы уже затрофеили с Диких. Но почему два комплекта, если диких трое? С оружием тоже странно. Прошлая группа была вооружена иначе. Другие задачи? Или эта тройка припрятала одгнестрел перед тем, как их накрыли? Знали, на что идут? Или у них больше нет такого оружия?

— Мы будем говорить только с самым главным, — мои размышления были прерваны одним из «гостей», голос у мужика оказался резким, неприятно режущим слух, говорил он с явным акцентом, — ты самый главный?

Второй мужик сидел совершенно равнодушно, а вот женщина подобралась и, что самое интересное, я ощутил вокруг неё завихрения магии.

Очень и очень интересные завихрения магии.

— Док, я видел такую хрень раньше, — я кивнул Вермайера на вещи, разложенные на столе, — Это однозначно Дикие! А с Дикими у нас разговор короткий — смерть!

— Нас имеет право казнить только инквизиция! — неожиданно взвизгнул мужик.

— С какой такой радости? — чуть не поперхнулся Вермайер.

— Все дела, связанные с Дикими, должны расследоваться специальными дознавателями от инквизиции!

— У нас нет инквизиции, — пожал я плечами на такую тупую претензию мужика, продолжая демонстративно изучать предметы, разложенные на столе, — Покинули город в трудную минуту. Теперь всю грязную работу мы делаем сами.

— Тогда, может быть, не стоит спешить? — вмешалась в наш диалог женщина. Она говорила тихо, но слышно её было на удивление хорошо, — Сегодня их нет, завтра они вернутся… А вы, глупо поспешив, на ровном месте создадите себе кучу проблем. Зачем вам отвечать на неудобные вопросы Патриарха и дознавателей?

— В городе сейчас не всё хорошо с продуктами, — мрачно пробормотал Вермайер, — Если не спешить, то вас придётся кормить. А накормив вас, мы не накормим кого-то другого, более полезного городу.

— Можем продать вам часть амуниции, — вкрадчиво продолжила увещевания черноглазая «гостья», — шикарная меховая куртка тянет на неделю кормёжки для нас троих.

— Она ни на что не тянет! — отрезал я, подходя ближе к решётке в камеру, — всё, что лежит на тех столах, принадлежит нам. Ты не можешь продать нам наши же вещи.

— Тогда что ты предлагаешь? — прищурилась женщина. Мужик, требовавший самого главного, молчал, ожидая развязки и однозначно подтверждая, что главная в этой тройке — женщина.

— Моё предложение — смерть! — я вытянул руку и материализовал в ней огромный двуручный меч, которым совсем недавно пластал Гидру. С громким лязгом вонзил его в бетонный пол, подался вперёд, облокотившись локтями на дуги крестовины, и, придав голосу нотки безумия, добавил, — прямо сейчас и порублю, чтобы два раза сюда не спускаться!