Вопреки

— Я инвестор, - лаконично отвечаю, встречаясь глазами с Марьяной. Она недоверчиво прищуривается, потом поворачивается к Кевину и сладко ему улыбается. Скриплю зубами, но губы удерживаю в улыбке.

— В какую область вкладываете деньги? – это уже вопрос звучит от пожилого мужчины, Виктора Смита. Он вроде банкир.

— В основном поддерживаю средний бизнес.

— А вы женаты? – Ники кокетливо накручивает волосы на палец. На вид лет двадцать. Отдыхает здесь с сестрой, которая сейчас возмущенно смотрит на свою родственницу.

— Влюблен, - сразу же смотрю в сторону Марьяны, она вся в Кэтрин, но рука застывает в воздухе. Услышала.

К моему облегчению, разговор перетекает к обсуждению предстоящего праздника в городе, где будет проходить родео и различные местные мероприятия. Я замечаю, что дочь уже доела свой ужин, теперь непоседливо крутится на стуле. Моя тарелка тоже пуста, сидеть и слушать чужих людей мне неинтересно.

Встречаюсь глазами с малышкой, киваю ей головой в сторону выхода, она соглашается.  Кэти сразу слезает со стула, Марьяна непонимающе крутит головой. Увидев, что и я встаю, поджимает губы, но не мешает дочери подойти ко мне. Нас никто не останавливает, я беру ладошку Кэти, и мы выходим на улицу.

— Я думала, ты не вернешься, - она не может идти спокойно, скачет рядом, немного забегая вперед.

— Я тебе еще сказку не почитал, поэтому вернулся. Осторожно, - хватаю за локоть, когда Кэти спотыкается об камень. Она сразу же стряхивает мою руку.

— Ты, как Макс, тот тоже вечно говорит «осторожно».

— Макс - это кто? – я ревную к неизвестному мне Максу, готов уже сейчас четко дать ему понять, что дочь моя и только моя.

— Мой жених, - на полном серьезе заявляет Кэтрин.  Я сбиваюсь с шага, возмущенно смотрю на эту мелкую соплячку. Какой на хрен жених! Марьяна в курсе, о чем думает наша дочь?

— Не маловата ли ты для женихов? – грубо, но не умею я разговаривать с детьми елейным голосом. Дочь застывает, оборачивается ко мне. Ее серые глаза смотрят угрюмо и решительно.

— На свадьбу можешь не приходить! Хватит мамы, Кевина, Питера, Элли и всех, кто работает здесь, - задирает голову и уходит в сторону дома. Впиваюсь зубами в нижнюю губу, потом выдыхаю весь воздух из легких, догоняю дочь.

— Хорошо. Я не прав, готов познакомиться с твоим Максом. Где он? – подстраиваю свой шаг под шаги Кэтрин, пытаюсь сообразить, как строить с ней диалог.

— Я хочу к маме, - капризно тянет малышка, я беру ее на руки и не спеша несу в дом. Упрямая девочка не обнимает, а очень хочется ощутить ее маленькие ручки на шее. В холле нас уже поджидает, нервно расхаживая взад-вперед, Марьяна.

— Все в порядке. Правда? – смотрю на дочь, она ерзает на руках, вынужден ее опустить на пол.

— Кэти? – Марьяна присаживается перед ней, берет за руки. – Ты чего дуешься?

— Он сказал, что я не выйду замуж на Макса.

— Я такое не говорил. Я сказал, что ты еще маленькая для какого-то там Макса, - Кэти надувает губы, сводит брови к переносице. По привычке давлю взглядом, но эта детка, с еще невысохшими губами от молока, пытается меня пересмотреть. Если бы не смешок Марьяны, наверное, мы бы так и стояли, как два упертых барана друг напротив друга.

— Котенок, беги на кухню, там тебя ждет горячее молоко. А потом в комнату и баиньки, - дважды Кэти повторять не нужно, она сразу же убегает на кухню, Марьяна встает в полный рост.

— Никого тебе не напоминает?

— Нет. Ей три года будет, откуда женихи? Откуда этот перекос взрослого разговора на детский и обратно? Кто вообще занимается ее воспитанием?

— Эй-эй, полегче на поворотах, Соболь. Всего лишь без пяти минут папаша, а претензий высказал на год вперед. Но удовлетворю твое любопытство. Макс – это наш старый конюх, он с удовольствием возится с Кэти, учит ее ездить верхом на лошади...

— Какая на хрен лошадь! Марьяна, она маленькая, а лошадь большая! Не дай бог еще упадет, кто будет за это отвечать? Этот старый маразматик или ты? – срываюсь на крик, моментально представив, как здоровый конь сбрасывает дочь, топчет копытами. У меня от одной фантазии тахикардия.

— Я не буду с тобой разговаривать, когда ты не в адекватном состоянии, - отворачивается, приходится быстро взять себя в руки и дышать ровнее. Хватаю Марьяну за предплечья, прижимаю к себе, уткнувшись в ее макушку. Уверен, она слышит, как тарабанит мое сердце, чувствует, как меня слегка потряхивает.

— Я просто боюсь.

Вряд ли она услышала это признание, потому что голос у меня исчез. Лишь сильнее прижимаюсь к ней, ищу в ней позабытое тепло, которым только она умела меня согревать. Прикрываю глаза, почувствовав, как ее рука ложится мне на спину, как неуверенно обнимает. Рано говорить об оттепели в наших отношениях, но начало положено. В ней по-прежнему живы чувства ко мне.

20 глава

(Марьяна)