Вопреки

— Кэти, я не обижу твою маму. Она мне очень нравится, - серые глаза, так похожие на мои, теплеют, но по-прежнему смотрят враждебно. – И ты мне очень нравишься.

— Не могу сказать тоже самое, - дочка приподнимает подбородок, косится на свою мать, которая почему-то сейчас вся красная.

— Я хочу с тобой дружить, малышка.

— Со мной очень сложно дружить.

— Со мной тоже, но уверен, у нас с тобой все получится, потому что...

— Герман! – испуганно перебивает Марьяна, совсем не готовая сейчас говорить дочери о моем с ней родстве. К этой теме можно бесконечно готовиться, но нужный момент никогда не наступит в благоприятной фазе луны.

— Потому что ты мой папа? – темные бровки приподнимаются.

Приходится проглотить свое удивление от сообразительности девчушки.

— Тогда мы с тобой не подружимся. Знаешь почему? Потому что ты нас бросил.

Я лично не был готов к отпору со стороны дочери. В моем представлении Кэти должна радостно воскликнуть, кинуться на шею и смеяться. В реальности Кэтрин сжимает ладонь Марьяны, вынуждает ее встать и тянет в сторону дома.

31 глава

Какой тут маленький кабинет. Пять шагов в одну сторону, семь шагов в другую и все. Столу, стул и еще стул. Не развернуться, не походить в задумчивости. Именно из-за ограниченного пространства я чувствовал себя загнанным в клетку. А мне нужно подумать. Хорошенько подумать. Я совсем не ожидал, что со стороны Кэтрин возникнут трудности. Мне казалось, что малышка тянется ко мне. Она ведь охотно обнималась, смеялась со мной, разговаривала. Не было даже повода думать, что ей не по вкусу видеть меня в роли своего папы. Оказывается, не по вкусу. Более того, в ее искренней неприязни не приходилось и сомневаться.

Слышу легкий стук, оборачиваюсь. С напряжение смотрю, как в кабинет осторожно заходит Диана. Она прикрывает за собой дверь и прислоняется к ней.

— Не думаю, что твой муж будет в восторге, если обнаружит тебя наедине со мной.

— Мне всегда было интересно, почему вы друг друга недолюбливаете. Не поделили в свое время женщину? – отталкивается от двери, встает на противоположной стороне стола, берет карандаш. Судя по тому, как она его быстро крутит в руках, нервничает. Я скрещиваю руки на груди.

— Я в курсе того, что произошло. Марьяна быстро рассказала, а дети ее дополнили. Не принимай все в буквальном смысле, - Диана улыбается, старается смягчить ситуацию, произршедшую недавно.

— Ты так считаешь? – иронично усмехаюсь, скрывая горечь от поведения дочери. Мне было важно, чтобы она любила меня без всяких условностей и причин.

— Она маленькая. Она все свои три года ждала папу, как девочки ждут принца на белом коне. Ей сложно сейчас уложить в своей головке, что папа рядом.

— Она не создает впечатление трехлетнего ребенка.

— Но все же она ребенок, в первую очередь. Да, ее развитие опережает сверстников, но это не означает, что с нее нужно требовать, как со взрослого. Тебе стоит с ней поговорить. Сказать, что не бросал, что не знал, о ее существовании. Она, конечно, задаст тебе вопрос, почему ты не знал. Скажи, что поругался с мамой, расстались на долгие годы. Скажи, что очень рад ее существованию и никогда не оставишь.

Задумчиво смотрю на воодушевленное лицо Дианы, не понимая, почему она мне помогает. Я не вижу выгоду для нее в моем присутствие в жизни Марьяны и Кэтрин. Наоборот, для сохранения мира в ее семье, ей нужно держаться от меня подальше.

— Почему ты это делаешь?

— Что делаешь? – удивленно распахивает свои небесные глаза.

— Зачем ты помогаешь?

— А ты об этом, - смеется, смущенно заправляет за ухо волосы, лукаво смотрит на меня. – Я хочу, чтобы Марьяна была счастлива. А ее счастье – это ты, как бы это странно не звучало. Было время я не понимала, как она могла в тебя влюбиться, до сих пор не понимаю, но Марьяна всегда была на твоей стороне. Даже после «смерти». Она никому не позволяла говорить о тебе плохо. Она запрещала Кевину называть себя отцом Кэти, считая, что у малышки один отец – ты.  Знаю, сейчас ты видишь перед собой язвительную стерву, но это образ, Герман. Такой же, как и твой.

— Ты ошибаешься, - меньше всего ожидал, что Диана видит то, что пытаешься скрыть. Возможно, она не каждого сможет разобрать по косточкам, разложить все проблемы по полочкам, но то, что сейчас говорит, глядя мне в глаза, находит во мне отклик.

— Пусть будет так. Вы, сильные мужчины, не любите признаваться в своих слабостях, - примирительно улыбается. -  Поговори с Кэти. Со временем наладится и с Марьяной. Только включи нормального мужика.

— В каком смысле?

— По ухаживай за Марьяной, как за женщиной. Свидания, прогулки, ужины наедине друг с другом. Помоги ей с документацией, уверена твои советы ей придутся по душе, даже если она в них не нуждается. Ну и горячие ночи, после которых ей не захочется возвращаться в свою холодную постель, - дерзко мне подмигивает, направляется к двери, но вдруг оборачивается.

— Кэтрин на заднем дворе. Одна.

— Спасибо, - глухо благодарю, сдерживая себя от порыва выбежать следом за молодой женщиной и выйти на улицу, найти дочку.