Вопреки. Часть 1. Элли: Любовь или Дружба?

Важным атрибутом его экстравагантного образа, в зависимости от ситуации, был шарф или шейный платок, повязанный на шее. Взгляд ловил все самое интересное и завораживающее на своем пути. Манера общения была мягкой и непринужденной. Каждая деталь в его образе, как и каждое его действие, выдавали в нем художника. Любому человеку, однозначно, было бы комфортно в обществе Фабрицио.

Именно этой легкости и комфорта не хватало Элли. Она предложила мужчине не торопиться в ресторан, а насладиться пешей прогулкой до ужина. Фабрицио был только рад услышанному предложению. Гулять по здешним улицам Италии в обществе молодой красивой девушки, когда осеннее солнце, с каждой минутой удалялось все дальше и дальше за горизонт, было невероятно романтично. Оценить по достоинству всю прелесть этого вечера, мог только истинный знаток высокого искусства. Небо становилось невероятно красивым. По нему в горизонтальном направлении плыл завораживающий рисунок, при повороте которого на девяносто градусов, можно было увидеть частички картины, которую Элли посчастливилось приобрести. Девушка сразу заметила сходство и поделилась с Фабрицио своими наблюдениями, рискнув предположить, что картину, под названием «Одинокая фиалка», автор писал, любуясь одним из подобных чарующих закатов.

– Так вы у нас тоже творческая личность?! – сказал Фабрицио, а затем признался, что только одному Богу известно, что именно имеет ввиду автор, когда пишет свою картину, и тем более, когда называет ее. Ведь истинного художника вдохновить на творчество может все, что угодно. Восход солнца или закат – не исключено; и даже комар, севший на руку и вонзивший в нее свой острый нос, словно иглу, чтоб утолить свою жажду.

Они расхохотались и вошли в ресторан. За ужином обсуждали все, что только можно было успеть обсудить за два часа. Поговорили о выставке, и о том, какими судьбами Элли оказалась в Италии.

– Элизабет, вы говорили, что в Италию вас привела любовь. Позвольте спросить, вы имели ввиду любовь к этой удивительной стране или нечто другое?

– И то и другое, – ответила Элли, расплываясь в улыбке. – Не так давно, мое сердце узнало, что такое любовь. В Америке оно лишь страдало от этого чувства. Признаюсь, я сбежала в Италию, чтоб залечить душевные раны. И абсолютно об этом не жалею. Италия поистине – удивительная страна.

Разговор был насыщенным. После ужина, когда такси прибыло к ресторану, Фабрицио, как истинный джентльмен, помог даме сесть в машину. Он подал ей руку, и когда Элли уже сидела в машине, не желал выпускать ее ладонь. Он наклонился ближе и поцеловал ее утонченную кисть. Понимая, что в скором времени Элли покинет не только его, но и Италию, он решился спросить:

– Элизабет, когда же еще я смогу вас увидеть?

– Не знаю Фабрицио. Как я и говорила во время ужина, я сейчас чувствую себя вольной птицей. Поэтому, где я окажусь завтра, даже мне не известно. Но я так полюбила Италию, что обязательно еще сюда вернусь, – Элли убрала руку, Фабрицио прикрыл за ней дверь такси. Девушка спустила окно автомобиля и добавила, – Фабрицио, это был чудесный день, и невероятный вечер. Спасибо! Теперь мне пора.

Машина неспеша начала свой ход. Мужчина склонился над открытым окном, где сидела Элли и произнес:

– Ну что ж, знайте, в Италии вас теперь тоже любят!

Элли подарила ему на прощание свою обворожительную улыбку, в которую художник влюбился еще после первой их встречи на мостовой.

Глава 10

Истинная любовь и забота близких, способны изменить человека.

Франция. В ней все было прекрасно. Чарующая Эйфелева башня, виднелась из окна номера отеля, в котором остановилась Элли. Главная достопримечательность Парижа, была особенно хороша в вечернее время, когда на ней, словно на новогодней ели, загорались миллионы огней. Девушка наслаждалась прогулками по прекрасному Версальскому дворцу, с его невероятными ландшафтами. Здесь, словно в раю, умещались сады и аллеи, изысканные оранжереи, полные разнообразной растительности, и живописные фонтаны. Отдельного внимания удостоилось удивительное сооружение: Дворец Фонтенбло, что расположен в пятидесяти километрах к юго-востоку от Парижа.

Во Франции Элли была другой. Она, ощущала себя иначе, говорила, и даже одевалась иначе. Больше не было прежней Элли, что жила когда-то в Америке. Там, за сотни тысяч километров, осталось ее прошлое, все ее тревоги и неразделенная любовь. Девушка с содроганием сердца вспоминала прежнюю жизнь, которая больше напоминала отрывки из кинофильма с печальным сюжетом. Порой ей казалось, все что она пережила, было не на самом деле, и вовсе даже не с ней. Единственным напоминанием о прежней жизни, и стране, в которой она жила, был Стив. Порой он звонил ей, интересовался жизнью, настроением, планами на будущее. Элли не спрашивала о Джексоне, Стив не тревожил ее подобными разговорами.