Вопреки, или Ты меня не купишь

Достаточно ласк и прелюдий. Я коснулся горячей точки собой, но прежде чем толкнуться вглубь, повернул лицо Есении, чтобы поцеловать, расслабить ее и смягчить удар.

Жена сильно жмурилась, из-под густых ресниц по румяным щекам катились крупные бусины слез, а губы беспрерывно шевелились: «Пожалуйста… Пожалуйста»

Да она же совсем ребенок. Девочка, которая к этому не готова. Да, зрелая, аппетитная, соблазнительная, но совершенно не опытная. Брагина вряд ли осознавала, к чему приведут ее заигрывания с таким мужчиной, как я. Мужланом. Деревенщиной, что внезапно разбогател.

Невинная? Не нужно было спрашивать, чтобы догадаться — все написано на ее лице.

Валери не была девочкой, когда мы встретились. Она полноценно утоляла мой мужской голод. Я привязался так быстро, что не заметил, когда оказался женат, а в моем небольшом доме с большим хозяйством и конюшней появилась справедливая хозяйка.

И я отстранился. Тяжело выдохнул в потолок, ослабил хватку рук, напряг мышцы, чтобы оттолкнуть свое тяжелое тело подальше. Жена вытянулась подо мной, как березка, но голову снова отвернула. Затряслась в беззвучных рыданиях, кусая до крови губы.

Я встал. Возвысился над Есенией черной горой, но девушка не шелохнулась. Так и лежала распростертая на кровати, будто сломанная.

Моя игрушка. Купленная жена.

Она прекрасно понимала, что ее ждет, и пережила бы это.

Но я умею ценить то, чем владею, и не собираюсь ее мучить. Нужно время? Я ей его дам, насколько у меня хватит сил.

Я молча оделся, не оборачиваясь на притихшую Есению, а после вышел в коридор и спустился к машине.

Когда я потянулся к ручке на двери, сухая рука вцепилась в мой локоть. Выкрутила руку, заставив обернуться вокруг себя.

Почему охрана не реагирует? Кто посмел ко мне так близко подступиться?

Передо мной стояла невысокая бабушка. Кудрявая, в вязаном коричневом берете и легком бежевом пальто, больше похожем на одежду моей прабабки.

Она вдруг свирепо уставилась на меня и зашипела:

— Иссушенный. Растоптанный. Несчастный. Не найдешь ты покой, если будешь идти по этому пути! Упустишь самое дорогое. Самое ценное потратишь. То, что могло бы вернуть тебя с того света.

Она говорила по-русски, очень чисто и без акцента, а я не мог двигаться. Казалось, что она силой мысли заставляла меня стоять и слушать.

Когда старческие губы перестали двигаться, меня отпустило. Я пошевелился и отпрянул на несколько шагов от ненормальной. После того, что случилось в спальне с женой, я никак не возвращался в спокойное равновесие.

— Вы обознались, — отряхнув пальто и избегая нового прикосновения странной старушки, я быстро пошел к авто.

Попросил водителя отвезти меня настолько далеко от гостиницы, чтобы не было искушения вернуться и завершить начатое, а когда глянул в окно, чтобы рассмотреть бабульку, ее уже не было. Будто растворилась в холодном парижском воздухе.

Хотя мне нельзя, но в машине, пытаясь забыться, я конкретно так набухался. Мне почему-то всюду чудился запах сочного тела Есении, моей новой жены, которую я не должен желать. Ее запах был везде: в салоне, около меня, во мне, в каждом вдохе и выдохе. Я втягивал носом густой воздух и сжимался от горячих волн распирающих тело. Запах будто преследовал меня, оставался на руках, губах, языке. Это волновало. Я словно себя предавал. Валери предавал. Желал другую. Здесь и сейчас. Ту, что сегодня впервые увидел, впервые потрогал, прикоснулся. Я много месяцев не позволял себе этого и внезапно сорвался. Да так, что катился со скоростью взбесившегося буйвола в пропасть.

Нет. Этого не будет, я не имею права на новые чувства и привязывать к себе молодую жену не стану. Наш союз все равно временный.

Очнулся я в ночном клубе в компании подтянутой молодой женщины с глазами темнее ночи. Она была в черном облегающем платье, на длинной шее переливалось изысканное колье в виде сцепленных листочков. На красивые плечи спадали черные прямые волосы, а в углях темных глаз читался явный интерес к моей персоне. Реагировать адекватно было сложно, я плыл в чумном мареве, отравленный собственной глупостью.

Зря я это затеял. Не нужно было жениться, особенно на той, которая вызывает во мне смешанные чувства. Предчувствие грызло под горлом, как большая крыса.

Я успею освободить Есению от себя до того, как мы взаимно привяжемся. Очень на это надеюсь.

Посмотрел на молодую женщину напротив.

Она не была простушкой или шлюхой. Интеллигентная, красивая, слишком идеальная. От тонких ухоженных пальцев до скоса фарфоровых скул и щеток густых настоящих ресниц. Есения выделялась бы рядом с ней свежей индивидуальностью, россыпью золотистых веснушек на переносице и щеках. Необычной формой глаз, будто миндаль, с мелкими темными точками в глубине холодной синевы. С пшенично-золотыми кудрями густых волос, в которые хотелось зарыться носом. Нельзя… Нельзя к ней привязываться! Дед будто знал, кого подсказать мне в жены, кого подложить в мою одинокую постель, но он и близко не представляет для чего мне это, потому что верит в предложенную сказку.

Не знает он как, то, что я задумал, жестоко.