Вопреки, или Ты меня не купишь

Но больше всего меня убило то, что жена обманывала меня и пила все это время таблетки. Случайно, из банального любопытства, открыл ее шкатулочку с поделками и нашел пустой блистер противозачаточных.

Как я тогда злился, не передать словами. Разбил окно в кабинете, отцовскую любимую вазу перевернул, картину порвал… измочалил тогда руки в кровь.

Не на Есению злился, нет. На себя. А когда она еще и высказала, что не доверяет мне, что не готова стать матерью вот так — я понял. Она, Есения, моя умная девочка, сильнее, чем думаю. Мудрее, чем я представлял. Уберегла себя от неподъемной ноши, я даже был рад, что у нас ничего не получилось. С ребенком оставить ее одну — совсем казалось жестоко.

Документы о передаче наследства на ее имя, я уже подписал. Паша все заверил, и я спрятал их в сейф до часа Х. Жаль, что земли не уберег, дед так и не связался со мной — все катается по столице. Плевать! Мне уже на все плевать. Я уже даже не обижаюсь на него за этот безумный вынужденный брак, который принес в мою жизнь новое дыхание с привкусом горечи.

Надеюсь, что через время Есения меня простит и отпустит, как я смог отпустить Валери. Верил, что Брагина снова выйдет замуж, но в этот раз нормально и сразу по любви. Она же совсем молоденькая, чистая, она сможет начать жизнь заново. И пусть меня крутило от подобных мыслей так, что я сломал подлокотник кресла, я готов уйти. Пора.

Выходя из номера, оглянулся, чтобы проверить — ничего ли не забыл. Мде, в могилу за собой богатство не возьмешь, любовь в карман не положишь, дом на колесах не покатишь следом, чтобы спать было уютно.

Спускаясь по лестнице, вспомнил последний день в родном поселке. Сходил к Валери, постоял молча у ее могилки, цветы посадил. Вряд ли я принесу ей свежие, срезанные, пусть хоть так.

А после заглянул к Вороному. Он метался по загону, словно сошел с ума, ломился в решетки и ревел. По-настоящему ревел. Будто что-то чувствовал.

— Ну давай, друг, разочек, последний, прокатимся, — я протянул ему ладонь и он ткнулся в нее, прикусил немного пальцы, но не больно. — Не переживай, здесь будет кому за тобой присмотреть. А потом и Сеня вернется, — конь навострил уши, а я прохрипел: — Ты только дождись ее.

Хоть и зима началась, снега немного насыпало, дороги у нас всегда расчищены и скакать на полном ходу было приятно. Холодный воздух выбивал боль и жар.

Вот так я скакал на Вороном, когда погибла Валери.

В то утро мы планировали съездить на дальние земли нашего владения, туда, где поля упираются в невысокие, но каменистые горы. Валери поехала первой, я задержался у деда, пытался выпросить у него южные поля для лаванды, но он сказал, что подумает. Это разозлило. До безумия. Я наговорил ему гадостей, мол, если бы были рядом родители, мне бы не пришлось спрашивать и кланяться за каждый клочок земли.

Дед лишь вяло заулыбался и махнул мне, чтобы я его не отвлекал и проваливал поскорее. Я и свалил, оставив эту тему для себя под запретом. Обойдусь без дедовых подачек. С женой я как-то договорюсь, найдем мы другие земли для ее идеи.

Когда я приехал, все уже случилось. Мы даже не попрощались. Я бросился к завалам и разгребал голыми руками острые камни, мужики пытались меня оттащить, но я все равно лез. Кому-то морду разбил, кого-то отправил в нокаут, а потом и меня привалило.

Отключаясь, я думал, что это все. Выдохнул облегченно, впитывая в себя запах каменной крошки с грязью, что мы все равно с Валери будем вместе, а потом очнулся изломанный и порванный на тряпки в больнице.

Окруженный охраной и журналистами.

Оказалось, что жена нашла старую шахту, куда мой прапрапрадед Емельян спрятал золото.

И с того времени моя жизнь развернулась и перевернулась.

Глава 43

Есения

Возвращаться туда, где тебя не ждут, очень тяжело. Но жить там, где ты — просто игрушка в руках — не хочу. Хватит.

Меня на вокзале встретила Аня. Самолетом я не захотела лететь, выбрала поезд. Из вещей взяла с собой только ручную кладь. Все, что мы покупали с мужем — пусть носят его девицы. А захочет — сожжет. Мне все равно.

Вру. Мне было не все равно. Душу скребли ноготки обиды и злости, я не понимала, за что он так со мной. Зачем вообще купил, если в первую ночь к другой побежал? А потом? Сколько раз он потом ходил на сторону? Проверять? Нет. Во мне еще есть капелька гордости.

— Сень, ты уверена? — спросила Аня, выруливая на знакомую трассу, ведущую к дому. — Вы же только поженились. Да мужики все налево ходят, что ты на этом зациклилась?

— Анют, — я отвернулась в окно, — не нужно об этом. Прошу тебя.

Подруга хлопнула по рулю.

— Ты ничем не делишься, Ясик. Так нельзя. Андрэ больше нет, ему не поплачешь в жилетку, поделись со мной. Неужели так не доверяешь?

— Я… — руки на коленях сжались в кулаки, кожа побелела. — Просто не могу, — ком в горле не давал говорить, голос срывался, а слезы, что я старалась все это время сдерживать, подступили близко и необратимо.

Аня ударила по тормозам и припарковала машину около подлеска.