Вопреки, или Ты меня не купишь

Месяц назад, после сильной задержки, я решилась сделать тест и, узнав результат, просидела до утра на подоконнике и смотрела в одну точку. Волгин добился своего, у него получилось забрать у меня все — тело, душу и сердце. Именно тогда я думала, говорить ему или нет о беременности, но если муж не удосужился приехать за это долгое и мучительное время, не попытался меня вернуть, не попросил прощения за измену, не умолял, не признавался в любви — значит, я ему не нужна и он довольствуется объятиями знойной брюнетки, ведь она больше похожа на его покойную жену. Я не стану соперницей, пусть будут счастливы.

Только меня не трогают.

А я буду! счастлива с любимой крошечкой. Одна. Я справлюсь. Провела рукой по животу и заулыбалась. Вот оно — то, чего хотело мое сердце.

Открыв дверь, впустила внутрь февральский голод и высокого статного мужчину. Если охрана его пропустила — значит, ему можно доверять. Знакомое у него лицо и глаза… разноцветные. Соколов? Точно!

— Добрый день, Есения. Я — Даниил Соколов, следователь. Веду дело Андрэ Флобера.

— Я помню вас, — сдержано кивнула и пригласила мужчину войти. Он скинул перчатки, пальто и водрузил все на вешалку, разулся быстро и, прихватив черную кожаную папочку, прошел за мной.

— Воды можно попросить?

— Конечно, — я пошла в кухню, он за мной. Высокий такой, широкоплечий, не больше Рената, но внушительный. Рядом с ним мне вдруг стало жарко, горло защекотало, и тошнота подползла до самого горла. Будто от его тела идет немыслимое тепло.

— Вам лучше присесть, Есения, — следователь осторожно положил папку на стол, взял из моих рук стакан с водой и осушил его залпом.

— Я слушаю.

— Вы садитесь-садитесь. Разговор будет долгим.

И я присела, едва согнув колени.

— Ренат не хотел вас пугать тогда, но… мы сразу взяли след. За Волгиным давно велась охота, и он не зря оберегал вас так тщательно.

— Что? При чем здесь мой муж?

— Покушение было на Рената Эдуардовича, ваш знакомый, Андрэ — случайная жертва.

Сердце забилось под горлом.

— Как это?

Соколов пожал плечами.

— Кто-то уже несколько лет пытается убить Волгина. У следствия есть подозрения, что тот же убийца убрал и молодую жену Рената. Не остановило даже то, что девушка беременная была. На большом сроке.

— О Боже…

— Это я уже лишнее сболтнул, конечно, но я не могу иначе, — Соколов привстал, набрал с фильтра еще воды, выпил. — Ренат уже два месяца не выходит на связь. Я надеялся, что вы хоть что-то знаете… прольете свет, потому что он мне, как брат, дорог.

Я прижала ладонь к губам и захлопала ресницами, чтобы не позволить слезам заполонить видимость. Как много я не знаю о муже, как сильно я заблуждалась на его счет.

— Я ничего не знаю, — промямлила и осторожно сглотнула поднявшуюся к горлу кислоту. — Мы разводимся… — и рванула со всех ног в ванную, чтобы упасть лицом вниз и освободить содержимое желудка в унитаз.

Смыв, я села на пятки и опустила голову. Как же тошно. Нужно быть сильной, а я не могу… Не могу! Где Ренат и его поддержка, его ласковые руки, способные защитить от самой себя? Мне он так нужен сейчас…

— Попейте, Есения, — следователь присел рядом, заглянул в глаза, оценивающе окинул взглядом мое лицо и тело. Задержался на груди, а потом щелкнул языком. — Ясно… Не отравление, — подытожил. — А Ренат знал о ребенке?

— Нет, — я с трудом поднялась, вымыла руки и ополоснула лицо.

Воздух не хотел наполнять нормально легкие, голова кружилась. Он жив, жив, я чувствую. Он не мог меня бросить. Одну. С ребенком.

Но вслух сказала не я, а глубокая обида:

— И не должен узнать.

— Э-э-э, не-е-е! — Соколов покачал указательным пальцем мне в зеркало. — Врать другу не буду, Есения, не заставите. Не забывайте, что я служу закону и присягу давал.

Я посмотрела на себя в зеркало и пообещала:

— Я сама ему скажу, слово даю, только найдите его, прошу…

— А как же развод?

— Подождет.

Соколов еще побыл с полчаса, поспрашивал разные детали, которые показались мне незначительными, оставил двоих охранников около меня, будто мне своих мало, и смылся.

Чтобы вернуться через неделю, две, месяц, полгода с пустыми руками. Рената нигде не было и следа.

Я бесконечно за него молилась. Неумело, нескладно, но каждую ночь шептала про себя тихие слова, умоляя Бога вернуть мне мужа и любимого. Причитала, что мне ничего от него больше не нужно: ни любви, ни внимания — только бы жил, а Ренат — словно провалился сквозь землю. Ни брюнетка, которую Соколов позже нашел, ни дед — никто ничего не знал, куда он мог пропасть. Весь мир стоял на ушах, статьи пестрели страшными заголовками, что олигарха жестоко убили, расчленили и в речке утопили… Я старалась интернет не открывать, потому что должна была сохранить, во что бы то ни стало, хрупкую жизнь под сердцем и надежду, что он ко мне вернется.

Ведь вернется же?