Вопреки року (СИ)

— А смысл? Он намного моложе, тоже внук Финвэ. Никто из наших и не подумает его слушаться.

— Тогда зачем? Постепенно раздор забудется.

— Не думаю. Да и нет у нас этого постепенно. Враг копит силы, чтобы ударить.

— Думаешь, дядя справится?

— Ты же с ним договорился… знаешь, я бы ничего и не менял, но ты сам не хочешь, почти сразу вернул мне… корону.

— Благодарю, но вновь откажусь. Не мне править нолдор, Нельо…

«А если и править, то недолго», — неожиданно подумал Макалаурэ, когда странное предчувствие впервые кольнуло его. Менестрель тряхнул головой, чуть откидывая волосы.

«Что ж, даже если это и правда, я не отступлю и не побегу».

Перед внутренним взором Макалаурэ горела трава и деревья вокруг незнакомой полуразрушенной крепости в узком ущелье.

— Вот ты где! — в комнату стремительно ворвался Куруфинвэ. Поймав на себе два удивленных взгляда, зачем-то решил уточнить совершенно ледяным голосом:

— Я так не во время?

— Курво, ты чего? Не ожидали просто. Еще же рано, сам целые дни пропадаешь в кузнице, — ответил за двоих менестрель.

Тот лишь пожал плечами.

— Нельо, можно твою руку? Другую. Да, серьезно. Если больно или неудобно, говори сразу, — с этими словами он осторожно застегнул на предплечье брата крепления металлической кисти.

— Как? — наконец решил прервать затянувшееся молчанье, пока тот рассматривал свою новую часть себя.

Майтимо молча обнял Искусника.

— Благодарю тебя, — сказал он, отпуская брата. — И я знаю, что еще ты сделал для меня…

— Кано рассказал?

Тот кивнул.

— Видно, мое пение его тогда сильно впечатлило, — в шутку ответил Куруфинвэ, стараясь не вспоминать, как потом плохо было самому, как сын работал за двоих, но находил силы позаботится и о нем.

— У меня еще есть разработки… боевых рук. Потом посмотрим вместе, если хочешь.

— Обязательно. Уверен, что пригодятся — все же удобнее будет, чем только одним мечом искоренять тьму. Курво…

— Да?

— Я решил отказаться от короны нолдор и передать ее Нолофинвэ.

— Повтори.

— Ты все слышал. Я передам корону отца его брату.

— Каким образом?

— А больше ты ничего не скажешь?

— Пока меня интересует, кто и как за ней вернулся в Аман.

— Не придирайся к словам!

— А ты представь себе, как будешь выглядеть, коронуя его ничем! Идеальное зрелище!.. Зачем, Нельо?

— Объединить нолдор.

— Ты и сам это сделаешь. Еще и лучше него. Но передать правление Ноло…

— Сыну Финвэ, а не внуку.

— Сыну Индис, — презрительно ответил Искусник. — Чего ты от меня-то хочешь? Тебя в любом случае поддержу, но присягать этому ваниа…

— И не надо. Мне достаточно знать, что по-прежнему будешь считать меня главой Дома Фэанаро.

— От братьев я не отрекусь никогда. Но учти, я еще спокойно воспринял эту новость. С некоторыми будет намного… интересней.

— Ты поговоришь, если понадобится?

— Только после тебя. Не мне доносить до них эту весть.

— Хорошо.

— Я у себя, в кузнице, дай знать, если решишь все же сковать копию короны.

— Нет. Захочет, пусть сам делает. Моих слов будет достаточно.

***

— Я дома! — крикнула Лехтэ, спрыгивая с коня.

С улыбкой огляделась. Ирония судьбы, но в доме родителей она почти не жила. Сначала отец ее, Ильмон, пробудившийся, архитектор и столяр, строивший в числе прочих мастеров Тирион, путешествовал по Аману долгие годы, и семья его странствовала вместе с ним. В старом домике их в скором времени поселился женившийся Тар, а родители, вернувшись с младшей дочерью в конце концов в главный город нолдор, построили себе новый. Но Лехтэ, которой в ту пору было уже сорок девять лет, встретила в скором времени и полюбила Атаринкэ. Так что в доме родителей ей пожить почти что не довелось. Однако комната своя у нее, конечно, была.

Ильмон вышел из мастерской, от души расцеловал дочь и хмыкнул, чуть отстранившись и оглядев ее:

— Хороша, нечего сказать. До чего ж чумаза.

Однако глаза отца светились лукавством. Он привык, конечно, видеть дочь такой. Ведь все время странствия она помогала ему строить, обучаясь. Обнявшись, они прошли в дом, где их уже ждала аммэ.

— Как там Тар? — спросила Лехтэ. — Как Миримэ?

Сегодняшний вечер она с удовольствием посвятит разговорам, а завтра с утра — во дворец.

Охотники тихо ступали по тропе, выслеживая небольшое стадо оленей. Ангарато раздражало буквально все — деревья, обычно нравившиеся ему, нолдор, что были рядом, даже сама идея добычи мяса казалась неуместной. Ему б в кузницу, уйти с головой в работу и прекратить злиться на Турукано… Однако ослушаться Нолофинвэ он не мог и потому угрюмо шел вместе со всеми, поглядывая по сторонам.

Неожиданно поперек тропы, неловко подкидывая задом, пробежал олень. Стрелу у него в крупе заметили все, но лишь Амбаруссар, которые тоже были в этом объединенном охотничьем отряде, не стали провожать животное взглядом, а несколько поспешно ринулись в кусты.

В первый момент они немного растерялись, однако поприветствовать встреченного не забыли. Тот похоже их не понимал и с нескрываемым любопытством и страхом смотрел на почти одинаковых нолдор.

— Он впервые видит близнецов? — поинтересовался Тэльво.

— Скорее уж рыжих, — ответил Питьо.