Вопреки року (СИ)

— Да. В ближайшие пятнадцать лет нужно будет много исследовать новый мир, подготовить его для всех, кому он станет домом. Тем временем квенди будут собираться, и в назначенный час начнется переход.

Несколько долгих мгновений Индилимирэ молчала, и наконец прошептала, с восхищением глядя на творение рук своих родичей:

— Я точно знаю, что не было и не будет создано в Арде ничего более великого, чем Эльмен Сарриндэ. Даже спустя многие тысячи лет, когда самое назначение устройства окончательно выветрится их хрупкой памяти атани.

— Разумеется, не будет, — живо отозвался Гил Галад, — ведь ее создавали три величайших мастера Арды.

Далеко внизу Фэанаро, должно быть, ощутив наконец присутствие гостей, обернулся, но ни Эрейнион, ни Индилимирэ уже не заметили этого. Они глядели только друг на друга и видели свет звезд в глазах. Нэр подался вперед, взял нис за руки, и тогда в душе его, в самой глубине сердца, зазвучала песнь. Не желая тревожить мастеров внизу и мешать нолдорану, он просто пошире распахнул осанвэ, и тогда мелодия раздалась для них двоих — для Эрейниона и Индилимирэ.

«Так вот значит какая она, любовь!» — с волнением подумал он.

То, что билось внутри него, не было похоже ни на что, испытанное ранее. Две фэар, два сердца наконец открылись друг другу, и любовь забилась, зазвучала в полный голос, навсегда соединив их души и жизни.

— Эрейнион, — прошептала дочь Тьелпэринквара, по-прежнему глядя спутнику в глаза.

— Индилимирэ, мелиссэ…

Он наклонился, очевидно намереваясь поцеловать ее, но рядом были верные, а потому он просто бережно обнял ее одной рукой, и оба, склонив головы друг к другу, продолжили наблюдать за настройкой Врат.

Песнь из уст Тьелпэринквара лилась, становясь частью трав, неба и самих мегалитов. Звезды плыли по небу, и тогда, когда последняя из них погасла, уступив место нарождающемуся утру, возведение Эльмен Сарриндэ было завершено. Нолдоран замолчал и, вытерев со лба пот, оглянулся на холм и нашел глазами дочь, по-прежнему наблюдавшую за ним вместе со своим возлюбленным.

Над горизонтом поднимался Анар.

Куруфин появился в покоях, когда Анар успел подняться над верхушками деревьев и позолотить поля. В прозрачно-голубом небе летали ласточки. Со двора доносились голоса верных, ржание лошадей и звон металла.

На ходу крикнув жене: «Ясного утра!», он, не задерживаясь, прошел в купальню и долго плескался там, с шумом отфыркиваясь. Наконец, смыв пот и приведя себя в порядок, он появился в спальне и огляделся.

Лехтэ сидела у окна и вышивала узор на недавно сотканном отрезе виссона. Заметив движение в комнате, она оглянулась и улыбнулась мужу. Тот подошел ближе и, встав за спиной, некоторое время наблюдал за работой.

— Не надоело? — поинтересовался он наконец.

— Немного, — призналась Лехтэ. — Ты же знаешь, что вышивание никогда не входило в число моих любимых занятий. Но другой работы нет, а эту тоже делать надо.

— Леди в Химладе теперь стало много и работы на всех не хватает? — хмыкнул Курво.

— Точно, — кивнула жена. — Пора прореживать наши ряды.

— Даже думать не хочу, что ты имела в виду под этими словами, — взгляд Фэанариона стал колким, губы сжались в ниточку.

— Просто шутку, — улыбнулась примирительно Лехтэ. — Так что там с Эльмен Сарриндэ? Как ваши дела?

В голосе ее звучало неподдельное любопытство, и взгляд Искусника мгновенно смягчился. Наклонившись, он быстро поцеловал жену и ответил на ее вопрос:

— Все закончено. Теперь остаются только разведка и сборы, так что на ближайшие девятнадцать лет я совершенно свободен и могу полностью посвятить себя тебе и нашему будущему ребенку.

— Ты в самом деле готов его привести? — серьезно спросила жена.

— Да, — ответил, не раздумывая, муж.

Мгновение они молчали, а после Лехтэ, бросив долгий взгляд на поля за окном, заметила:

— Инди говорит, вы сделали нечто действительно потрясающее.

Искусник оживился:

— Хочешь посмотреть?

— Очень!

Глаза нолдиэ загорелись, и муж, ухмыльнувшись, снова быстро поцеловал ее в шею и подал руку:

— Тогда пошли. Хватит тут уже чахнуть за пяльцами.

Она наскоро привела себя в порядок, захватила плащ, и супруги, спустившись вниз, направились в конюшни.

День разгорался, разнося над садом аромат наливающихся спелыми соками яблок.

Куруфин подсадил жену на коня и вскочил в седло сам. Верные распахнули ворота, и лорд с леди, дав воинам знак не провожать их, направились на север.

Лехтэ с наслаждением вдыхала дурманившую медовую свежесть и, чуть сощурив глаза, всматривалась в горизонт.

— Вон там, — наконец указал ей муж на густую, залитую золотыми лучами рощицу. — Прямо за деревьями.

Скоро они миновали их и выехали на холм. Можно было подумать, что в этом месте даже птицы благоговейно замерли, не решаясь нарушать почтительную тишину трелями. Лехтэ вслед за Искусником спешилась и, пустив коня пастись, отправилась далее по тропе. Муж взял ее за руку, слегка сжав пальцы, и жена вновь улыбнулась, однако тут же вновь обратила внимание на поставленные в несколько кругов мегалиты.

— Действительно, впечатляюще, — проговорила она, обойдя их и остановившись перед южными воротами.