Вопреки себе (СИ)

Войдя в гостиную, Адель замерла на мгновение, широко распахнув глаза, а затем радостно улыбнулась. Как же приятно, что о дне её рождения помнит столько людей! Гости должны были собраться в особняке Оболенских только через час, а это значит, что у неё есть время спокойно просмотреть карточки, вложенные в букеты. Несмотря на то, что Адель уже стала женой и матерью, в ней до сих пор многое осталось от той доверчивой, любопытной и непосредственной девочки, которой она была два года назад.

Переходя от букета к букету, она торопливо извлекала плотные карточки и с улыбкой пробегала глазами присланные поздравления, многие из которых были написаны в стихах. Отец, Мишель с Ольгой, чета Златопольских, графиня Мария Александровна Бутурлина, графиня Ланская… здесь была даже большая корзина нежно-розовых роз из Зимнего, с личным поздравлением от цесаревича! Внутренне трепеща от волнения, когда она раскрывала очередной конверт, Адель смущённо гадала: решился ли Александр Бутурлин прислать ей букет. Найдя, наконец, карточку, в которой таким знакомым размашистым почерком было написано: «Наилучшие пожелания в день Вашего рождения от четы Бутурлиных», она сразу же сникла, не сумев сдержать вздох разочарования.

Ну что ж, всё правильно — он подписал карточку от себя и своей супруги, как того и требует этикет, но Адель покоробила фальшь этого слишком официального поздравления. В искренности графа Бутурлина она не сомневалась, но в подлинном отношении к ней его жены была уверена совершенно точно: едва ли Жаклин желает ей чего-либо другого, кроме как поскорее почить в бозе! Лишь эта новость могла бы успокоить болезненно ревнивую графиню. Впрочем… на её месте Адель чувствовала бы то же самое: одна только мысль о том, что Александр занимается любовью с женой, выворачивала её наизнанку от ослепляющей ревности.

Вспомнив том, что совсем скоро ей придётся принимать в своём доме женщину, которая так яростно ненавидит её, княгиня испуганно вздрогнула. Она отчётливо ощущала опасность, исходящую от Жаклин, словно это был дурной запах. Как Александр может так самоуверенно утверждать, что в его силах полностью контролировать свою супругу? Адель не доверяла француженке ни на йоту, и даже приказала нянькам в оба глаза следить за Софи этим вечером, ни на миг не оставляя малышку одну, даже во время сна. Смутная тревога за дочь в последнее время стала постоянной спутницей молодой княгини.

Софи настолько сильно напоминала ей своего настоящего отца, что Адель вполне небезосновательно боялась, что графиня Бутурлина тоже легко догадается о тайне происхождения её дочери. Недаром она так пристально наблюдает за Адель и Александром, стоит им оказаться в одной комнате, наблюдает почти не мигая, словно ядовитая змея, в любой момент готовая к смертоносному броску.

О, как жаль, что нельзя было пригласить на семейный ужин всю семью Бутурлиных, исключая Жаклин! Но отныне они стали родственниками, хотели того или нет, так что, придётся терпеть и соблюдать приличия.

За спиной княгини послышались неторопливые шаги, и в комнату вошёл Владимир Кириллович, уже успевший переодеться в строгий фрак и белоснежную сорочку. Взглянув на жену, по случаю праздника надевшую новое вечернее платье, он горделиво улыбнулся, с восхищением разглядывая её. Роскошный наряд из плотного атласа насыщенно-зелёного цвета, очень шёл Аделине, а подарок князя ко дню рождения — изумрудно-бриллиантовый гарнитур, состоящий из изящного колье и пары таких же серёг, весьма удачно гармонировал с платьем, подчёркивая утончённую красоту молодой княгини.

— Ты, как всегда, неотразима, душенька! — ласково сказал Владимир Кириллович, склоняясь над рукой жены, затянутой в длинную перчатку. — Гости будут просто сражены.

— Я старалась не только для них, — немного вымученно улыбнулась Адель. — Мне хотелось сделать Вам приятное, в первую очередь. Благодарю за цветы, Владимир Кириллович, они просто восхитительны… Вы, наверное, скупили все розы в Петербурге?

— Я рад бы бросить к твоим ногам весь мир, душа моя, а цветы — лишь дань твоей красоте, — галантно отвечал князь, нежно пожимая тонкие пальчики молодой супруги и поднося её руку к губам. — Ну-с, всё готово к семейному торжеству?

— Да, я только что проверила, на кухне почти всё готово, а горничные вот-вот закончат сервировать стол, — ответила она, как всегда, немного смущаясь тактильного контакта с мужем.

Наблюдая за тем, как Адель поспешно опустила глаза, словно стыдясь его прикосновения, как дрогнули её длинные ресницы, внезапно заалели щёки, князь Оболенский в очередной раз пытался справиться с гнетущими его сомнениями. Вот уже десять дней, как Владимир Кириллович начал получать странные анонимные письма, в которых некто неизвестный предупреждал князя о том, что жена ему не верна.