Вопреки себе (СИ)

Жаклин прекрасно понимала, что сбежать муж ей ни за что не позволит. Скорее всего, за дверью стоят лакеи, которые тут же схватят её, стоит лишь сделать попытку к бегству. Неужели она угодила в ловушку? Как же ей поступить?

Стараясь не паниковать и дать себе время обдумать ситуацию, графиня прикинулась покорной овечкой и направилась к себе, сопровождаемая мужем. Он вызвал её камеристку и велел собрать в сундук минимум необходимой одежды и белья. Дав жене время на сборы, он покинул её комнату, обещая ждать в гостиной.

Через два часа карета с гербом графа Бутурлина снова въехала во двор психиатрической лечебницы. Хоть граф и обещал, что привезёт жену после захода солнца, он был рад, что ему не пришлось ждать до вечера, а Жаклин не устроила очередной безобразный скандал. Он всерьёз опасался, что ему даже придётся связать её, чтобы запихнуть в карету, и её неожиданная покорность внушала беспокойство. Неужели она что-то задумала или выкинет очередной фокус в самый неподходящий момент? А может, подгадывает момент, чтобы выскочить из кареты и сбежать?

Несмотря на опасения супруга, всю дорогу Жаклин молчала, будто её оглушили. Она надела тёмное-коричневое строгое платье и шляпку в тон, и сидела напротив мужа, скромно сложив свои маленькие ручки на коленях и уставившись отсутствующим взглядом в окно. Каждый жест, взгляд, едва слышный вздох были направлены на то, чтобы вызвать у супруга, и без того расстроенного, новые муки совести. И, судя по тому, как часто он украдкой поглядывал на неё, это действовало.

Жаклин вышла из кареты и медленно направилась к входной двери с видом королевы, покорно, но гордо поднимающейся на ступени эшафота. Она спиной ощущала скорбный взгляд мужа, кожей чувствовала раздирающие его сомнения и жалость к ней. Отлично, это именно то, чего она и желает! Пусть он мучается своей виной, пусть страдает от собственной жестокости!

В том, что она рано или поздно выберется из доллгауза, Жаклин не сомневалась ни минуты. Если бы её наивный муженёк знал, через какие переделки ей пришлось пройти за свои двадцать четыре года жизни, он бы понял, что лечебница для душевнобольных — это просто ерунда для неё.

Так или иначе, но она выйдет отсюда, и гораздо быстрее, чем думает Александр Бутурлин. Способ она отыщет.

Доктор Майер оказался сама любезность. Он учтиво приветствовал новую пациентку и её супруга, поцеловал Жаклин ручку и пригласил в свой кабинет.

Так он велел подать гостям чаю и рассказал Жаклин о лечебнице, в которой ей предстояло провести неопределённое время. Судя по его словам, здесь был просто рай для отчаявшейся, заблудшей души. Он говорил мягко, вежливо, умильно улыбался, а Жаклин про себя поражалась его наивности и тупости.

Вот идиот! Она прекрасно знает, что в доллгаузы попадают не для того, чтобы возвращаться. Неугодных людей сюда сдают, словно барахло старьёвщику. Вот и её супруг от неё избавляется, как от ненужного, надоевшего хлама.

Но он ещё пожалеет об этом, не будь она Жаклин Бонье! Графиней Бутурлиной она себя больше не считает, ибо своим поступком граф окончательно подвёл черту под тем фарсом, который именовался их браком.

За такой поступок Алекс непременно заплатит. Они все заплатят: и эта высокородная сучка — княгиня Оболенская, и её отродье, которое она родила от Александра, и старая карга — вдовствующая графиня Бутурлина, так презирающая свою навязанную невестку, и, возможно, их обожаемая Оленька, которая пуще остальных ненавидит Жаклин… Да, все они заплатят!

Кротко прощаясь с тем, кого ещё час назад она обожала, Жаклин даже не подняла глаз — лишь подставила щёку для короткого, смазанного, фальшивого поцелуя. Граф, несомненно, держит лицо перед доктором, а сам с удовольствием удавил бы её, чтобы завтра же сделать предложение своей любовнице! Жаклин вдруг ощутила желание воткнуть нож в его чёрное сердце прямо сейчас, сию минуту…

Но… нет, ещё рано! Медленно ступая по серому коридору доллгауза в комнату, где её сейчас запрут, отсекая от внешнего мира, Жаклин уже знала, что она будет делать. План в её голове созрел быстро, как и всегда в моменты опасности: оставалось лишь обмозговать детали. И тогда, когда она хорошо подготовится… — посмотрим, кто будет смеяться последним, благородные дамы и господа!

========== О том, как полезно мужчине иногда противостоять соблазну. И о последствиях обратного. ==========

В день похорон князя Оболенского небо вдруг разразилось дождём, несмотря на то, что на дворе трещал мороз. Дома, мостовые, лавки, голые деревья и кусты — всё моментально покрывалось толстым слоем льда. Лошади, запряжённые в кареты и сани, скользили и спотыкались на льду, что ещё больше замедляло траурную процессию.