Вопреки себе (СИ)

— Прежде, чем Вы дадите мне вторую пощечину, княжна, — поспешно сказал он, на всякий случай, выставляя руку вперед для того, чтобы удержать Адель от нового нападения, — позвольте поинтересоваться: что именно сейчас вызвало у Вас ярость — сам факт поцелуя, как таковой, или то, что я был им разочарован?

Адель застыла с занесенной рукой, не доведя свой замысел до конца. Красный цвет её щек сменила бледность, её даже затрясло от гнева.

— Вы — просто беспринципный плебей, а вовсе не аристократ…граф… — процедила она сквозь зубы. — Настоящий дворянин никогда не позволил бы себе подобные вещи в отношении девушки своего круга! Ваше поведение отдает теми грязными задворками, из которых Вы восстали. Благодарите Бога, что я не стану жаловаться брату, иначе Вы сегодня же были бы вызваны на поединок и получили пулю точно между глаз!

Буквально на одном дыхании выпалив эти слова, Адель схватила свой зонтик и капор, и бросилась прочь от Александра. Он и не пытался остановить её, поскольку слова девчонки привели его в бешеную ярость. Он просто стоял, тяжело дыша и сжимал кулаки в бессильной злобе.

Она посмела унизить его достоинство, уравнять с низшим сословием, назвала его плебеем! Это было больное место Александра с тех самых пор, как его отца лишили титула, достаточно было кому-то только вскользь коснуться темы его происхождения и усомниться в нём, как молодой граф просто зверел на глазах.

Адель не могла знать об этом, однако неосторожно попала в точку, разбудив в нем зверя. Ей Богу, ей очень повезло, что она женщина! Многие незадачливые золотоискатели в Америке жестоко поплатились за свои слова, некоторые даже за более мягкие, чем сейчас произнесла княжна.

Александр слишком хорошо знал, как больно падать вниз, быть лишенным всего, что было дорого, помнил, как это, когда на тебя смотрят, как на существо низшего порядка. Именно так, как сейчас смотрела на него дочь князя Вяземского.

Как на грязного таракана — с презрением и отвращением. Ненависть к Вяземским, и так никуда не исчезавшая все эти годы, полыхнула с новой силой. Ярость так сильно овладела им, что Александр был готов прямо сейчас, без подготовки, похитить княжну с этого пикника и увезти, чтобы осуществить свою месть!

Хотя, как теперь её осуществить? Он же хотел, чтобы девчонка влюбилась в него, закружить ей голову, затащить в постель и бросить! Но после того, что только что произошло, это вряд ли возможно.

И вдруг, в его воспаленный злостью и горькими воспоминаниями мозг пришла новая идея. А зачем, собственно, ждать, когда она влюбится, когда можно похитить её и…принудить, если понадобится!

На малую долю секунды, где-то глубоко внутри, у него шевельнулся ужас от подобных мыслей. Принудить — значит… совершить насилие. Никогда в жизни он не опускался до подобных вещей. Сможет ли он сделать это? Достойна ли дворянина такая форма мести?

Нет, конечно, не сможет. Что за идиотская мысль?

Но и долго ждать у него нет времени. После подобной сцены, Адель теперь не подойдет к нему и на пушечный выстрел. Неужели он все испортил?

Но… тогда принуждение — единственный выход. В конце концов, не обязательно именно принуждать, вариантов ведь много, например, вначале накачать алкоголем, а наутро она может вообще ничего не вспомнить… Грязь подобных мыслей, казалось, замарала его душу уже только оттого, что он позволил себе предполагать такое. Принципы дворянской чести, воспитанные в нем отцом сейчас отчаянно сражались с ненавистью к врагу и необходимостью исполнить клятву.

Главное — выполнить своё обещание. Может быть, тогда его сердце, наконец, успокоится, если он увидит страдания своего врага? Только вот, как он потом заглянет в глаза этой девушке, если осмелится сотворить с ней такое? В смятении чувств Александр схватился за голову, словно хотел физически успокоить ту бурю мыслей, противоречащих одна другой, что сейчас бушевала в его душе.

Адель бежала прочь с берега настолько быстро, насколько ей позволяли длинные юбки и туго затянутый корсет. Отбежав на достаточное расстояние, она вдруг остановилась. Если она сейчас вернется обратно на поляну в таком состоянии, каждый заметит, что с нею что-то случилось.

Начнутся расспросы, все станут обращать на неё внимание и строить свои домыслы. И что она тогда скажет? Что повстречала на берегу фамильный призрак загородного поместья маркиза?

Нет, нужно отдышаться и привести себя в порядок, а уж потом являться перед гостями. Адель собиралась прямо сейчас идти к брату и заставить его под любым предлогом покинуть это место. Она и минуты не останется под одной крышей с этим…проходимцем.

Как она могла быть такой наивной? Столько времени думать о нём, ждать встречи? Дождалась, ничего не скажешь! Её прекрасный «принц» обошелся с ней, как с уличной девкой, да ещё и посмел заявить, что он «разочарован»! Какая поразительная наглость!

Адель была очень зла на него, но ещё сильнее — на саму себя. Вот предупреждала же её Маргарет, что красавцы, вроде графа Хантли любят лишь себя, а к женщинам относятся, как к вещам, которые можно купить.