Вопреки себе (СИ)

Передав запечатанное письмо через слугу, который должен был отправить его с первой же почтовой каретой, Александр снова напряжённо всмотрелся в уже потемневшее небо, наблюдая, как звёзды, одна за другой, зажигали свои поблёскивающие огни.

Неясная тревога, вызванная новостью об Ольге и Мишеле, а также гнетущим предчувствием беды, сковала горло, мешая спокойно дышать и говорить. Слава Богу, Алексей решил на время оставить в покое встревоженного кузена, и теперь тихо курил сигару у открытого окна. С улицы доносилось лишь мерное пение сверчков, да уханье сов, которые вылетели на ночную охоту.

Александр тоже чувствовал себя охотником, который выслеживает нежную, неопытную молодую лань, которой предстояло пасть к его ногам. Не раз и не два принимая участие в охоте на лань, Александр всякий раз избегал смотреть в прозрачные, полные слёз глаза обречённого животного, он не мог вынести этого взгляда. Как же ему вынести полный ужаса взгляд юной девушки, которую через пару часов привезут и отдадут в его полное распоряжение? Он должен это выдержать, чего бы это ни стоило. Должен… должен…должен.

Повторяя это слово, словно заклинание, Александр Бутурлин продолжал молча пересекать маленькую комнату туда-сюда, под красноречивое молчание Алексея, следящего за ним внимательным, сочувственным взглядом.

Когда небольшие настенные часы пробили одиннадцать раз, на лестнице внезапно раздались торопливые, спотыкающиеся шаги: идущий явно спешил, перепрыгивая через две ступени. Александр поднялся, непроизвольно сжимая кулаки, а Алексей тут же проснулся, сонно промаргиваясь.

Дверь резко распахнулась, едва не потушив свечи ворвавшимся сквозняком, и в комнату ввалился один из посланцев Александра, бывший крепостной Фёдор, мужчина лет пятидесяти, гладко выбритый, на манер английских лакеев, за исключением густых, рыжих бакенбард. Слуга запыхался от быстрого бега и, торопливо стянув шляпу, тяжело повалился на колени перед господами.

— Батюшка, Александр Павлович, барин… прости ты меня, дурня, Христа ради!

Молодые люди одновременно застыли, ошарашенно взирая на всклокоченного, испачканного чем-то чёрным, слугу. Он выглядел так испуганно, словно план похищения провалился по всем пунктам. Что-то точно произошло, что-то непредвиденное…

Алексей в душе отчаянно молился Богу, чтобы так и было, а Александр, которому в голову на краткий миг закралась такая же мысль, очнулся, наконец, от удивления и бросился к слуге, хватая его за лацканы ливреи.

— О чём это ты, Фёдор? — встревоженно воскликнул он. — Что стряслось? Где княжна?

— В карете они, барин, обе… — пролепетал Фёдор, по-щенячьи преданно заглядывая в глаза своего господина.

— Обе?! — в один голос вскрикнули Александр и Алексей.

— Так… с барышней девка была, крепостная… — виновато пробормотал слуга. — А как всё загорелось-то, их обеих реями и пришибло. Прости, батюшка, не успел я вовремя подоспеть, чтобы в лодку барышню спихнуть.

— Что загорелось?! — Александр побледнел, словно простыня, теряя голову от страха и ещё крепче хватая Фёдора за грудки. — Можешь ты внятно объяснить?!

И Фёдор, заикаясь, давясь словами, сбивчиво начал свой рассказ о трагедии, случившейся на яхте лорда-канцлера. Молодые люди слушали и каждое слово всё больше повергало их в шок.

— Что с барышней, она жива? — встряхнул Фёдора испуганный граф. Одна мысль о том, что Адель могла сгореть заживо на пылающей яхте напрочь лишала его способности мыслить хладнокровно.

— Жива, батюшка, да только… плоха совсем, — жалостливым голосом признался слуга. — А девка… того… отошла, пока мы сюда добирались. Прости, батюшка, недоглядел я, но там и помочь-то было нечем… Балка прямо на девку и свалилась.

— Замечательно! — сурово подал голос Алексей. — Кроме обвинения в похищении нам на голову свалился ещё и труп! Вас кто-нибудь заметил? — обратился он к Фёдору.

— Да какое там, барин, — отчаянно замотал головой слуга, — там такое творилось, ну точно Страшный суд! Все носятся, кричат, друг друга отпихивают… Народу столько перебило… Где там было заметить-то!

Молодой граф Бутурлин всё стоял в ступоре и глядел на униженно склонившегося перед ним Фёдора, отказываясь верить в то, что весь план, так тщательно продуманный им до последних мелочей, вдруг рухнул. Внезапно придя в себя, Александр бросился вниз по лестнице, также перепрыгивая через несколько ступеней сразу, как несколькими минутами ранее его слуга. Граф опрометью выскочил на задний двор, где стояла неприметная почтовая карета, дверцу которой он резко распахнул.

Прямо на полу, предусмотрительно устланном мягким покрывалом, лежали две девушки. В первый миг они обе показались графу покойницами, настолько бледны были их лица. Измазанные сажей, в порванных платьях, с растрёпанными волосами, они выглядели так, словно прошли адское пламя, что почти соответствовало действительности. Едва взглянув на вторую девушку, лицо которой было почти скрыто спутанными тёмными волосами, Александр бросился к Адель, поднимая её на руки и поспешно прикладывая ухо к её груди.