Вопреки (СИ)

Настя ушла на балкон, где некоторое время бессмысленно рассматривала огни вечернего города. Затем, избегая каких-либо дум о Стасе, по-быстрому приняла душ и закуталась в одеяло. Спала плохо, сны видела тяжёлые, больше похожие на бред. Постоянно просыпалась и вновь падала в тёмную бездну. И только под утро сон стал ровным и спокойным.

А проснувшись уже далеко после обеда, она не смогла почистить зубы, потому что от зубной щётки и вкуса пасты её чуть не вывернуло наизнанку. Сначала она застыла перед зеркалом, уставившись в своё отражение с бледным лицом.

— Не может быть…

Бросила щётку в раковину и поднесла руки к животу. Простонала:

— Не может быть…

— Хочу от тебя кучу синеглазиков… – пронеслось в её голове.

Настя вернулась в комнату и заглянула в личный календарь. Да. Задержка.

— Хочу от тебя кучу синеглазиков…

И что? В ней завёлся синеглазик?

Настя не знала, радоваться ей своему открытию или паниковать. То прорывался нервный смешок, то накатывали слёзы от неизвестности: что будет дальше? А если Стас всё-таки обманывает её и женится на Марианне?.. Нет. Пока всё не устаканится, Стас не должен узнать о беременности.

Если, конечно, она беременна.

Тесты. У неё же есть тесты!

Дрожащими руками она достала из шкатулки все три упаковки и прошла в туалет.

* * *

— Анастасия! — позвал её охранник с добрым лицом.

Ощутимо вздрогнув, она резко развернулась, закрыв собой полочку, на которой аккуратно раскладывала полоски тестов. Сообразив, что он ещё на первом этаже, выбежала из туалета и спустилась в семейную гостиную.

— Задача по твоей охране снята. Мы уходим.

Охранник развернулся и пошёл к выходу.

— Подождите! Когда приедет Стас?

Мужчина обернулся и некоторое время молча смотрел на неё.

— Не знаю, — наконец ответил он, — но попросил дождаться его.

Потом, ещё немного постояв, достал из кармана её кольцо и, возвращая его, добавил:

— Бежала бы ты, девочка, от Ларских подальше. Неси ноут. Тебе надо кое о чём узнать.

— Так интернета же нет.

— Неси.

Через некоторое время остолбеневшая Настя смотрела стрим какой-то захлёбывающейся от восторга блогерши со свадьбы Стаса Ларского. Смотрела на него, счастливого, с его фирменной улыбкой, нежно обнимавшего невесту и беспрестанно прикасавшегося губами к её виску.

Смотрела на блистательную пару…

Именно пару: по окружению, по состоянию, по законам высшего общества…

И судорожно сжимала в кулаке кольцо.

* * *

Она против повторения пройденного. Не хотела больше слёз и мучений. Не хотела выть по ночам, разрывая собственную плоть зубами. Не хотела мазохистских возвращений в его объятия, в сферу его сумасшедшего влияния на её тело, сознание, на каждую клеточку её сущности.

Она выучила этот урок давно, но наступала на одни и те же грабли, болезненно раздробляющие её личность… А ведь знала, что после небесной симфонии слияния мучительная ломка вновь искорёжит её душу. Она думала, что это её личный ад. А оказалось, это лишь предбанник.

Ад наступил сегодня… Это уже не ревность, это боль. Дикая. Бесконечная. Выедающая душу. Агония.

Жива ли она? Неправильный вопрос.

Живо ли тело? Да. Живо. Что-то ощущает. Что-то хочет. И заживо сгорает.

Живо ли сознание? Нет. Там прах и пепел… Оно уже выжжено, лишь его раскалённые отголоски о чём-то пытаются предупредить, о чём-то плачут, куда-то зовут…

С почти остекленевшим взглядом Настя покоряла ступеньку за ступенькой. Не видела синевы неба, не видела бушующей на ветру зелени, не чувствовала её аромата. Не слышала щебета птиц… А с каждым шагом было всё сложнее и сложнее дышать…

В конце её тоннеля был свет. Он звал забытьем, блаженством душевного отдыха, такого сладкого равновесия… Сейчас всё закончится. Еще немного. Никто не помешает. «Ангелы-хранители» выполнят свое предназначение.

А она поднимется к небу, чтобы упасть на камни. Больнее того, что уже испытала, быть не может…

Ноги уже еле волоклись, в груди жгло знакомой резью. Как тогда, у той калитки. Лицо горело, губы обветрились. Слёзы давно высохли… Кусты расступились. Вот она, эта площадка. Перед глазами. Последняя ступенька, и с болью в подгибающихся ногах Настя вступила на неё. Осталось шагов двадцать до цели… шестнадцать… десять… ветер внезапно утих… шесть, пять… дыхание выровнялось… три, два… вот и ржавая цепь, давно не видавшая свежей чёрной краски. Перешагнула. Ещё шаг… и десять сантиметров до края площадки.

Десять сантиметров поверхности под ногами и несколько секунд свободного падения. Вот такой крохотный остаток жизни. Вот такой финал симфонии её любви…

Настя взглянула на серое небо и представила, как она наклоняется над пропастью, как плавно падает вниз и лежит, распластанная на камнях… Будто наяву, физически почувствовала, что всё позади, всё кончилось, в далёком прошлом остались и боль, и агония, и личный ад… Но что-то мешало, что-то рвалось в её сознание, пыталось пробиться сквозь стены выстроенного мозгом смертельного туннеля…