Вопреки (СИ)

Когда граф был уже рядом, она, не давая ему и слова сказать, возмущенно заявила:

— Не могу поверить, что ты меня променял на какую-то лицемерку с Благонравной академии. Признайся, ты уже спал с ней? Она, наверное, как бревно, да и целоваться, думаю, толком не умеет… — на секунду Мари запнулась, хмельно улыбнулась и, заигрывая, подошла к фон Норду ближе, — в отличии от меня, — игриво подмигнула.

— Тебе лучше уйти, — тотчас отрезал Рихард и отступил на шаг назад.

Поведение графа её разозлило еще больше, и она свирепо спросила:

— Кто твоя пара?! Из какой семьи?

Про Розалию Мари не знала ничего. Личность пары фон Норд утаивал ото всех вне поместья.

— Тебя это не касается.

— Боишься, что разоблачу твою пташку, тем самым сломав ей жизнь?! Хм, — она коварно ухмыльнулась, — в принципе, неплохая идея.

— Ты никогда этого не сделаешь, — произнес тихо, по буквам, угрожающе.

— Так переживаешь за эту лицемерку, — протянула Мари и спросила, — а обо мне подумал? Моя жизнь, которую ты сломал, ничего для тебя не значит?! Я ведь тоже была воспитанницей подобной академии, только для анкоров, но полюбив тебя, бросила всё, лишь бы быть с тобой. А ты попользовался и выкинул!

Рихард тихонько посмеялся. Как же она искусно делает из себя жертву! Видимо, забыла, что не он был у неё первым: она вела «свободную» жизнь задолго до встречи с ним. Но как легко всю ответственность теперь перекладывает на него! Просто ему не повезло, что учительницы разоблачили Мари, когда та былаеголюбовницей.

Разумеется, Рихард соврет, если скажет, что чувств к ней не было. Были. Но другие. Далеко от тех, что характеризуютлюбовь. Страсть — да, желание — да, но той любви искренней и нежной — никогда. Ему с ней нравилось. Она чертовски хороша в постели, но фон Норд никогда не рассматривал Мари как спутницу. Даже сейчас она может его завести, а он, не выдержав, поддаться искушению этой порочной, но шикарной женщины, однако… не сделает этого.

Рихарду дорогаРозалия. Пусть она полная противоположность Мари: тихая, скромная, пугливая, подозрительная, вечно во всем сомневающаяся, но онаего, только его. Искусству любви научится, сможет познать себя, нужно лишь время.

— Обвини меня во всем! — швырнул грубо фон Норд. — Я готов принять всю вину за твою «испорченную», — последнее слово произнёс наиграно, — жизнь, хотя… — он улыбнулся, — мы оба знаем, что это не так.

— Кретин! — девушка буквально набросилась на бывшего любовника, но сразу же замерла, как и все стоящие в холле, когда раздался стук в дверь.

Сердце Рихарда ухнуло в пятки, а в голове промелькнуло: «Лишь бы не Розалия». Он надеялся, что это не она: сегодня сильный дождь, наврятли бы Розэ пришла, вот только…Вестар открыл дверь и на пороге с лучезарной улыбкой на губах стояла Розалия, она сначала добродушно поздоровалась с дворецким, а затем, побледнела, когда увидела рядом с графом очень красивую девушку.

* * *

Когда я увидела её возле Рихарда, первое в моем подсознании сплыло отрицание. Рихард не может изменить мне. Так я думала, но… в следующее мгновение незнакомка прильнула к графу губами. Внутри меня всё умерло, оборвалось вниз в самую бездну. С глаз хлынули слезы, и я принялась бежать. Больше не могла находиться в поместье ни секунды!

Я слышала лишь глухой крик Рихарда, он звал меня, но я не обернулась. Всё, чего хочу — поскорее вернуться домой.

..Как доверять ему? Как могла позволить касаться себя? Меня предали. Это невыносимо больно!

Сила анкоров невероятна, а потому я не испугалась, когда из ниоткуда передо мной возник Рихард. Он вышел из черного тумана, который вскоре развеялся за ним угольной пылью.

— Оставьте меня, — невольно перешла на «вы», ведь за секунду анкор, который был мне близок, стал чужим и… ненавистным.

— Розэ, — Рихард взял меня за плечи, заставлял посмотреть в его глаза, но я не могла; билась в истерике и попытках вырваться, — Розэ! — крик, казалось, отдался эхом в голове. — Это не то, о чем ты подумала.

— Не то, о чем я подумала?! — с насмешкой переспросила я, наблюдая как параллельно анкор прячет виноватый взгляд. — Тогда кто она, Рихард?!

— Хорошо, — он кивнул и отступил на шаг. — Ты права, — развел руки в сторону. — Врать не буду… — делает паузу и сухо признается, — она моя бывшая возлюбленная, но, — на «но» он сделал звонкий акцент, — всё это былодотебя, Розэ. Сейчас мне никто, кроме тебя не нужен. Поцелуй, который тебе пришлось увидеть — лишь её глупая игра, чтобы тебя расстроить. Пожалуйста, поверь мне.

..Больше всего на свете, я боюсь участи Шарлотты, мне страшно оказаться одной, при этом опозоренной. Жизнь, где каждый день на тебя будут тыкать пальцем, считать мусором, где в огромном мире ты никто, просто дешевка, на которую имеет право в публичном доме любой. На мою сторону никто никогда не встанет, даже собственные родители!