Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем

У входа в беседку мялся какой-то прилично одетый мужчина на вид лет сорока: худой, невысокий, с глубокими залысинами и растерянностью во взгляде. Он сжимал в руках яблоко и усиленно пытался проглотить откушенный кусок. Увидел мой взгляд, направленный на фрукт, засмущался и спрятал его за спину. Действительно. Это ведь не культурно вот так без ножа есть яблоко, да еще и на виду у дамы. А мне так захотелось тоже вгрызться в спелый бочок, что пришлось сглотнуть набежавшую слюну.

— Простите, я не знал, что здесь кто-то есть.

— Это мне в пору просить у вас прощения, что нарушила ваш покой, — ответила я вежливо.

Мужчина еще немного помялся, явно не зная, куда девать злополучное яблоко, но, так ни на что и не решившись, представился:

— Галлен Мовельдик, к вашим услугам.

— Аника, приятно познакомиться, — представилась и я. — Я пришла встретиться с вашей матушкой и передать письмо от ее старшей сестры. — И под вопросительным взглядом мужчины пояснила. — От Лианем, той самой, которая пропала много лет назад.

Его брови в удивлении взлетели ко лбу, мужчина почти забыл про яблоко и, когда попытался сцепить перед собой руки, взглянул на него чуть ли не с удивлением.

— Вкусное? — невольно вырвалось у меня.

— А? Д-да, вкусное. Этот сорт еще мой отец вывел, хотя его страстью все же были цветы.

— А у вас?

— Что у меня? — похлопал он глазами.

— У вас какая страсть? Тоже цветы?

— У меня? Нет... — потом опомнился и исправился. — Не совсем. Я, конечно, их люблю и продолжаю дело отца по мере сил.

Но...

— Но моя страсть — поэзия, — и засмущался, будто мужику не сорокец, а как минимум шестнадцать.

— Оу! — только и могла сказать я. Неудивительно, что дело отца хиреет. — Очень необычно и интересно. А вы можете что-то прочесть? — Мне стало интересно. Может, у него и правда талант, а на беднягу ярмо цветочника повесить хотят. Хотя я в поэзии все равно мало разбираюсь, но сказать, нравится мне стихотворение или нет, уж точно смогу.

— Вам правда интересно? — изумился он.

— Конечно!

Мужчина прокашлялся, собираясь с мыслями, но прочесть свои вирши так и не успел — в беседку вошла, а вернее — протиснулась, необъятного размера дама. Сходство с Лианем у нее определенно было, но крайне отдаленное.

Я встала.

— Ты, что ли, письмо от Лианем принесла? — без приветствия начала она.

Да уж, как-то не так я представляла эту встречу.

— Я. Вот, держите, — достала из котомки бумажный треугольник и протянула женщине. Она его взяла и покрутила в руке.

— Так, значит, жива Лианем. Уже и Грейтель похоронили, а эта стервь все еще жива.

Я вспыхнула от негодования, но сдержала себя от резких слов.

Миарель грузно села на лавку. Мне присесть не предложила, и я осталась стоять, краем глаза замечая, что Г аллену неприятна вся эта ситуация.

— Ну что ж, посмотрим, что пишет эта старая карга.

«Может, и старая, но точно получше вас», — внутренне кипела я. Было жутко неприятно видеть, что к замечательной Лианем относятся с пренебрежением и враждебностью.

По мере чтения женщина все больше хмурилась, а потом хмыкнула:

— Это ж сколько нужно иметь наглости, чтобы через столько лет просить за такую же потаскушку, как сама, а? Ни стыда, ни совести! Тогда жизнь всей семье испортила и сейчас подгадить хочет! — Тройной подбородок женщины затрясся, а от переизбытка чувств на лбу и над верхней губой выступила испарина. — А ты что стоишь? — глянула на меня из-под насупленных бровей. — Думаешь, я буду помогать какой-то срамнице?!

Я и так стояла ровно, но после этой тирады будто кол проглотила. Отвечать на оскорбительные выпады? Ругаться с этой женщиной? Да помилуйте!

— Прошу прощение, что потратила ваше время зря, — произнесла сухо и холодно и вышла из беседки, а потом и из калитки.

Вслед мне неслись какие-то ругательства, но я посчитала выше своего достоинства в них вслушиваться. Думать о только что приключившемся скандале, о сестре Лианем было крайне неприятно и даже больно. Не заслужила знахарка такого отношения от собственной семьи. В чем она виновата? Что любила? Или в том, что поверила одному козлу? Я-то это унижение как-нибудь переживу, а что было бы, если бы вместе со мной приехала Лианем?

Я покачала головой, впервые соглашаясь с решением женщины и дальше оставаться в деревне. Я хоть и приняла ее выбор, но какой-то частью сознания обижалась, что ли. Хотя нет. Это и обидой нельзя было назвать. Просто я не понимала ее решения. А теперь... Теперь я была рада, что она не слышала всех этих слов.

Мысли с Лианем плавно перетекли на поиск работы, и я направила стопы к рынку. Возможно, Старая Берта сможет мне помочь. И почему в этом мире не нужны женщины экономисты? Я ведь была ведущим специалистом. А тут? Кому здесь нужны схемы планирования и бюджетирования? Нет, они наверняка кому-то нужны, только кто подпустит беременную семнадцатилетнюю девушку к финансам и отчетности даже самого захудалого хозяйства? Будь оно моим, еще куда ни шло. Но никакого хозяйства мне в этом мире не досталось. Все что у меня было - единственное платье, которое я уже успела продать.