Вопрос о вещи. Опыты по аналитической антропологии

Мне всегда достаточно того, что я вижу, но недостаточно того, что я знаю. Р. Краусс в своей приверженности концепту «отсутствия произведения» забывает о главном, о том, что можно трогать и видеть, переживать и отвергать видимый образ (скульптуру). Забывает о тактильно-зрительном, миметически-телесно освоенном Роденом опыте лепки. Причём он никогда не уставал переживать его как первоначальный и подлинный. Тут Рука – уникальный творец. И на эту «ложную» веру не может повлиять знание о том, что перед нами, допустим, копия, не оригинал. И что оригинал не может быть сохранён, а копирование, технически совершенствуясь во времени, уводит нас в сторону от подлинности произведения и от авторства автора. Получается, что оригинальность есть лишь убеждённость художника в том, что он делает что-то совершенно новое. Но зачем художнику новое, и зачем ему новизна ради новизны, разве он не может хотя бы раз попробовать выразить себя в особенностях письма, художественного действия (акта) или в чём-то подобном, но, несомненно, оригинальном и неповторимом? Можно в каждом случае опровергать «авангардные догадки» Краусс. Никакой мастер не начинает свой путь с чистого листа, с той картезианской пресловутой tabula raza, ибо его тело помнит себя всегда и никогда не даст ему начать с чего-то другого, нежели с него. Тело оставляет печать, черту, «сдвиг» или «смещение», и окрашивает его будущим гумором (жидкостным потоком), запахом, световыми вспышками: одного несёт волна пшенично-жёлтого цвета, другого болотно-зелёного, и привлекает телесная недостаточность, «патология» собственного образа. Нам говорят, нет белизны чистого холста, а есть то, что всегда его опережает, – некая безымянная решётка, на которой вольно или невольно размечаются все возможности живописи как таковой. Между образом и его воспроизведением располагается медиатор, т. е. решётка, которая позволяет плавно (но главное, управляемо) переходить от одного измерения в другое: из реального в ирреальное. Так Краусс утверждает, что бронзовые отливки последней незаконченной работы Родена «Врата ада» являются изначальными, «оригинальными» произведениями, а вовсе не копиями. И как только мы это признаем, нам следует допустить и то, что оригинала нет вовсе: работа не завершена, неконтролируемо отлита после смерти мастера, и что можно варьировать качество этих копий-отливок, устанавливая их повторимость и «оригинальность». И вот вывод: «…модернистские решётки, так же как и бронзовые отливки Родена, несут в себе логическую возможность множественности: они представляют собой систему воспроизводства в отсутствие оригинала»⁹⁴. Ход рассуждений приводит Краусс к более широкому и универсальному концепту они не могут… Во всяком случае все роденовские идущие сообщают нам о той особой тяжести, которая прибивает их к земле, пытается сломить их волю и дух. Может быть, нам следовало бы при взгляде на искусство Родена начать с признания опыта Рильке, доступного всем: опыта тяжести и невесомости, ауры и воздушной лёгкости…

Граждане Кале. 1884–1888

Граждане Кале. Фрагмент

50. Вещь и невидимое

Старые вещи, «человеческие», сходят на нет. И не только потому, что новая эпоха крайне негативно относится к вещам, потерявшим свою полезность, морально устаревшим, хотя и не переставшим быть образцами надёжности и подлинности. Старые вещи обречены на уход в небытие под покров невидимого. Задача поэзии и философии – удержать их в человеческой памяти, не дать погрузиться в забытьё. Поэт и философ – хранители этой памяти об эфемерном, мгновенно ускользающем инобытии вещей:

Нет вселенной нигде, любимая, кроме как в нас.
Жизнь, преображаясь, идёт, и внешний мир убывает.
Туда, где однажды реальный дом возвышался,
Просится образ теперь, чистейшее измышленье
Словно он остался в мозгу, нисколько не изменившись.
Дух времени строит себе хранилища силы,
Бесформенным напряженьем, извлекаем отовсюду.
Больше не знает он храмов. Теперь мы, сердца расточая,
Копим втайне. Да, если заслужишь и выдержишь вещь,
Вымолишь вещь на коленях,
Вся в Невидимое она уже переместилась.
Тут предел для того, кто в своей слепоте не способен
Вознаградить себя, внутренний

храм воздвигая⁹⁵.