Вопрос времени. Часть 2

– Еще слишком рано для этого, – я рассмеялся, потому что у него началась гипервентиляция. – Сэм Кейдж вернулся, и я собираюсь жить с ним, так как люблю его. Так что можешь больше не беспокоиться обо мне, не устраивать мне свиданий вслепую. Позвони мне, когда мать Лаудона уедет, и мы все вместе поужинаем, хорошо? Хорошо. Пока, – сказал я и повесил трубку.

Прошло всего двадцать три секунды, прежде чем он перезвонил.

– Что?

– Что? Ты шутишь? – он кричал. – Ты шутишь?

– Эван, не надо...

– Сэм Кейдж? Ты шутишь?

– Ты повторяешься.

– Сэм Кейдж? – прохрипел он. – О боже... Сэм Кейдж?

– Эван, ты же знаешь, я люблю его.

– В прошлый раз он чуть не убил тебя, причем буквально чуть не убил! По его вине тебя подстрелили, похитили и...

– Эван, ты...

– О боже, ты серьезно? Сэм Кейдж!

Мне потребовалось полчаса, чтобы заставить его не потерять сознание, после чего у него отобрали телефон, и я разговаривал с его парнем Лаудоном, которому пришлось объяснить всю историю, прежде чем он смог хоть как-то утешить своего партнера.

Три года назад я стал свидетелем убийства и познакомился с Сэмом Кейджем, детективом, который вел это дело. Поскольку я отказался вступить в программу защиты свидетелей, Сэм стал ответственным за мою безопасность. В разгар всего этого мы полюбили друг друга. Но быть геем и детективом полиции было трудно для Сэма, и в результате это стало для меня «американскими горками». Мы столько раз были то врозь, то вместе, и все это время я убегал от людей, которые хотели меня убить что бы я не мог выступить в качестве свидетеля. Конец наступил, когда напарник Сэма, его лучший друг Доминик Кайров, похитил меня. Отдел внутренних расследований вел расследование в отношении Доминика, и выяснилось, что он работал на людей, пытавшихся меня убить.

Он был грязным копом и похитил меня, чтобы замять дело. Но Сэм знал своего напарника, знал, как работает его мозг, и поэтому смог найти меня до того, как меня убили. В хаосе того момента, когда он нашел меня, я получил пулю, предназначенную для моего любовника, выпущенную из пистолета Доминика.

Я провел восемь дней в реанимации, и Сэм не отходил от меня ни на шаг.

Но как только я вышел из критического состояния, он отправился на поиски людей, ответственных как за контракт на мою жизнь, так и за изначальную коррупцию Доминика. Доминик начинал как хороший полицейский и целеустремленный детектив. Сэм был полон решимости заставить этих людей заплатить за то, что они причинили мне боль и развратили его лучшего друга. Задание отняло его у меня. Он обещал вернуться, но в течение трех лет я не слышал ни слова и уже не надеялся, что когда-нибудь увижу его снова. А потом он внезапно вернулся и был готов возобновить наши отношения.

Я сопротивлялся ему гораздо дольше, чем мог бы предположить, - почти неделю, прежде чем поддался порыву сердца и потребности тела, а мой мозг оказался погребенным под лавиной эмоций. Трудно было объяснить кому-то еще, как я могу любить Сэма Кейджа после всего, через что мы прошли, но по телефону я попытался объяснить это Лаудону. Если я смогу достучаться до него, он, в свою очередь, сможет достучаться до Эвана. Как обычно, в противовес драматическому характеру Эвана, Лаудон был логичным и вдумчивым человеком. Он воздерживался от суждений до встречи с Сэмом. Как только его мать уедет, они пригласят нас на ужин, поскольку инквизиция должна проводиться наедине. Тем временем на свидания вслепую для меня будет объявлен мораторий. Когда он положил трубку, даже после всех этих разговоров я все равно смог перевернуться на спину и заснуть. Это был подарок.

****

Я зашел домой, чтобы принять душ и переодеться, и уже собирался выйти из квартиры, когда услышал, как Сэм входит в парадную дверь. Я дал ему ключи накануне.

– Привет, – позвал я из спальни, поправляя галстук и застегивая пиджак. – Я думал, что не увижу тебя до вечера? – он оставил меня в три часа ночи, отправившись на какое-то место преступления.

Он появился в дверях; я видел его в зеркале, но он не сказал ни слова. Он просто стоял и смотрел на меня. Через минуту я улыбнулся, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

– Что ты здесь делаешь?

Он оглядел меня с ног до головы, впиваясь в меня взглядом, его глаза были полны боли, а челюсть сжата.

– Сэм? Что случилось?

Он вдруг двинулся, очень быстро, и как только смог дотянуться до меня, рывком поднял меня на руки и сжал так крепко, что у меня перехватило дыхание.

– Сэм, ты меня пугаешь.

Он прижал меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы.

– Милый, что случилось? – я успокаивал его, положив голову ему на грудь. – Пожалуйста, скажи мне.

Он оттолкнул меня на расстояние вытянутой руки, его ладони впились в мои бицепсы. Он был напряжен и встревожен, а его дыхание было неровным.

– Сэм?

– Послушай меня, – он втянул воздух. – Помнишь, когда все это происходило с Домиником, в твою старую квартиру вломились?

Помню ли я это? Это было расплывчато.

– Да, – ответил я через несколько минут, потому что вроде как помнил.

– А нового жильца убили? Ты все это помнишь?

Это я помнил.