Вопросоответы к Фалассию

⁴⁵ В данном случае, как и на протяжении всего этого Вопросоответа, преп. Максим ясно обозначает один из сущностных принципов христианского аскетизма. Сущность этого принципа хорошо формулируется протопресвитером Иоанном Янышевым: «Господствуй, как разумно-свободная власть, над телесными потребностями природы твоей, а чрез тело – и над внешнею природою, то есть обладай и пользуйся ими, а чрез то совершенствуй непрестанно духовные силы твои, – вот первое требование нравственного закона». В основании этого требования лежат непосредственные данные человеческого самосознания: «предпочтение духовных потребностей чувственным в человеке, сознающем различие между теми и другими», обязательно заявляет о себе в сфере самосознания человека, и именно в форме «независимого от воли человека влечения к предпочтению духовных потребностей телесным». В основании естественного предпочтения духовных благ телесным лежит свойство духа как силы самосознания и самоопределения, по существу своему несравненно превышающей все материальное. В силу указанных свойств и бесспорных преимуществ духа ему естественно быть «разумною властию по отношению ко всему безличному или материальному», тогда как обратное прямо противоестественно. «Добродетели человека, созданные в нем его силою самоопределения, в силу первого требования нравственного закона могут быть названы аскетическими в обширном смысле сего слова; так как источник их – власть над материальным и над всеми психическими образованиями, возникающими отвне, независимо от свободы человека, есть постоянное самосознание и самоопределение духа, его развитие и проявление в материи, есть непрестанный труд, и в этом смысл подвига (άσκησις)» (цит. по: Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. Том первый: основоположительный. Книга первая: критический обзор важнейшей литературы вопроса. СПб., 1907. С. 34–35).

⁴⁶ Эта фраза преп. Максима (τη ψύχη τω Θεω προσαγομένη, διά της συγγενούς κατ’άρετην τε και γνωσιν ελλάμψεως) в немногих словах как бы суммирует суть духовного преуспеяния, то есть путь человека к Богу. О таком же пути говорят многие отцы Церкви. Например, св. Григорий Богослов, толкуя Притч. 4:7, изрекает: «Ибо надобно, не с умозрения начав, оканчивать страхом (умозрение необузданно, очень может завести на стремнины), но, научившись начаткам у страха, им очистившись и, так скажу, утончившись, восходить на высоту. Где страх, там соблюдение заповедей; где соблюдение заповедей, там очищение плоти – сего облака, омрачающего душу и препятствующего ей ясно видеть Божественный луч; но где очищение, там озарение; озарение же есть исполнение желания для стремящихся к предметам высочайшим, или к Предмету Высочайшему, или к Тому, Что выше высокого» (Свт. Григорий Богослов. Слово 39, 8 // Свт. Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский. Собрание творений: В 2 т. 2008. Т. 1. С. 454). Высказывание же преп. Максима о «сродном озарении» находит, например, сильный отзвук у преп. Симеона Нового Богослова, духовный опыт которого ясно свидетельствует о том, что «Бог есть свет, и Его видение и познание есть свет». Поэтому он говорит: «И для того все подвижничество… и все действия совершаются нами, чтобы мы, как светильник, приобщились бы Божественного света, когда душа выдвигает все их, как одну свечу, неприступному свету. И тогда добродетели, освещаемые как сообщившиеся с Божественным светом, сами называются светом, вернее же, сами являются светом, слившись со светом, и излучают свет на самую душу и тело, и светят воистину сначала тому, кто ими обладает, и тогда всем остальным, находящимся во тьме жизни» (цит. по: Архиепископ Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022). М., 1993. С. 195, 201–202).

Вопросоответ 59