Вопросы

– Ты считаешь, что это не проблема. Я считаю, что нехватка налички – это проблема. На меня давят. Это же сеть, все связано. Если ты не можешь разобраться с клиентами, я могу тебе помочь. Мы три года вместе, ты прав. Но то, что происходит в последнее время, мне не нравится. Из-за тебя я должен оправдываться перед Ахметом. В чем причина, скажи мне?

– Она вернет.

– Она? Кто она? – Джин прищурился.

– Нина.

– Нина? Нина, которая с Киргизом?

– Да.

– Нина, которую завтра хоронят? Она вышлет тебе деньги по Вестерн Юнион с того света?

– Как хоронят? – у Дима похолодели губы.

– Как хоронят? Не очень пышно. В закрытом гробу. Доза была такой, что лицо посинело. У Киргиза теперь один вопрос – кто ей продавал? И я не сомневаюсь, что он на него ответит. А у меня к тебе другой вопрос – зачем ты это делал? Неужели ты не видел по ее глазам, что она уже решилась? Что все кончено? Ты этого не видел?

Дим сел в кресло. Вспомнил ее шарф до самого носа, ее неживые холодные пальцы, ее огромные потерянные глаза.

– Не видел...

– Ну, знаешь, – Джин развел руками. – Ее долг висит теперь на тебе. Это раз. И Киргиз тебя найдет – это два. Я жду неделю. Для меня это – суперсрок. Иначе и мне вскроют череп и посмотрят, есть там мозги или нет, если я связываюсь с такими идиотами, как ты.

– Ясно, – кивнул Дим. – Ясно. Я попал просто.

– Знаю, что бывает, – согласился Джин. – Но нужно выпутываться. И тебе, и мне – из-за тебя. Скажу прямо: я не подставлюсь. Если через неделю ты не вернешь долг, я сдам тебя Ахмету. Ты меня слышишь?

Дим смотрел за окно.

– Я не знал, что она умерла...

– Странно, что ты не знал. Киргиз вернулся откуда-то и нашел ее мертвой. Крику было! Мне утром сказали. Но я не думал, что это ты ей продавал. То есть, все равно, кто продавал, конечно. Но Киргизу, наверное, не все равно. Вы же с ней когда-то...

Дим поднялся.

– Я понял. Не говори ничего. Я понял.

Все, ветер утих. Дул, дул и кончился. Сдулся. Улетел куда-то из города. Подхватил чью-то душу и исчез.

В город пришла весна, тротуары совсем просохли и стали нагреваться от солнечных лучей. Небо сделалось ясно-голубым и безоблачным. Ветер унес ее душу вместе с облаками – куда-то в другой мир. И вдруг Дим подумал, что этот другой мир – черная, мерзлая земля под ногами, еще не успевшая прогреться под короткими лучами солнца.

Снова мелькнул перед глазами ее шарф, прикрывающий бледные, совершенно бескровные губы. Нина...

Тогда, в казино, Киргиз просто взял ее за руку. И она пошла. Оглянулась на Дима, но пошла. От кого он должен был ее защищать? Она сама так захотела.

И потом, когда она впервые купила, он только спросил едко:

– Нелегко приходится под Киргизом?

Она запахнула соболью шубку и улыбнулась.

– Нелегко.

Как он мог ее удержать? Она сама так решила.

И теперь... Она сама выбрала свою жизнь и свою смерть. Но сердцу этого не объяснишь. Сердце говорит другое – ты ее предал, ты ее продал, ты ее убил. Сердце лжет. Научилось где-то. Нахваталось бреда на улицах. Наслушалось ветра.

Все в городе по-прежнему, но почему-то стало тяжелее дышать весенним воздухом. С весной стало холоднее.

Глеб-Фуджи кивнул спокойно. Знает или не знает? – подумал Дим. А потом – сказать или не сказать?

– Ты про Нину?...

– Я знаю. Передоз, – Глеб отвернулся.

Повисла тишина.

– Ты же не считаешь, что это я? – спросил вдруг Дим.

– Нет. Хотя и ты тоже.

– Ладно, пойдем куда-то?

– Думаешь, мне кусок в горло полезет? Знаешь, как она мне нравилась? До мурашек по коже... Она роскошная, дорогая. А может, если бы я предложил ей все бросить, она бы и бросила... Но я же не предложил!

Глеб обхватил руками русую голову.

– Целый день думаю... Может, ей и поговорить не с кем было, а я молчал.

– Она бы тебя не слушала, Глеб, – сказал Дим. – Она слушала только шуршание купюр.

– Не может этого быть! Было же у нее сердце...

– У нее было тело, но сердца в нем не было.

– Почему же она тогда покончила с собой? – голос Глеба сорвался.

– Может, случайно.

– Случайно? Тебе говорили когда-нибудь, что ты скотина? – спросил Глеб.

– Говорили, много раз. Жизнь скотская, потому и скотина. Ясно? Ты вокруг себя одни пленки видишь с мертвыми улыбками, а я людей вижу. И они научили меня быть скотиной в их стаде.

Глеб мотнул головой.

– А как же твоя Джоконда? Не из этого стада?

– Нет. Она особенная. Но она уехала.

– Ничего, земля круглая. Все пути сходятся...

– Правда? Ты так думаешь? – вздрогнул Дим.

– Конечно. Обязательно сходятся – на том свете. И мой путь, и Нины, и твой, и твоей Джоконды...

Дим хлопнул дверью. С неба улыбалось приветливое солнце.  

7. ЗАЧЕМ ЛЮДИ  ВЫЯСНЯЮТ ОТНОШЕНИЯ?

Заводской дым стелется над морем. Такое зрелище – визитка их города, промышленного и курортного одновременно. Выготцев жалеет денег на улавливатели и фильтры, а на шмотки Илоне – нет, не жалеет.