Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств

– У разных людей разные счеты. Сейчас я много общаюсь с молодежью и могу утверждать, что в последние 5–6 лет пришло новое поколение, которое, столкнувшись в постсоветской реальности с социальной несправедливостью, незащищенностью, совершенно по-другому относится к сталинской эпохе. И в этом я вижу наглядное проявление именно общественного интереса. Не случайно в телепроекте «Имя Россия» всем было понятно, кто победил. И то, что Сталина «отодвинули», это как пел Галич: «Это рыжий все на публику». И чтобы не допустить второго прокола, теленачальники подстраховались, и в проекте о военачальниках решили ограничиться полководцами. Если бы этой оговорки не было, опять бы победил товарищ Сталин, потому что он был верховным главнокомандующим в самой главной войне нашей истории.

– В связи с этим очень интересный вопрос. Не раз слышал от людей вашего поколения, которые открыто признавались, что их отцы, отстоявшие Победу, часто люто ненавидели Сталина…

– Есть такое дело. За примером далеко ходить не надо. Мой отец, закончивший войну заместителем командира дивизии (дальняя авиация) по технической части и расписавшийся на Рейхстаге, не любил Сталина. Ненависти не было, была стойкая нелюбовь, причём возникла она задолго до 1956 г., где-то в конце 1930-х (отец 1912 г. рождения), и не исчезла после Победы. Причём в этой нелюбви отец не был одинок. Другое дело, что нелюбовь эта, в отличие от истерик шестидесятников и злобного шипения диссидентов, была сдержанной и нешумной, это была нелюбовь победителей к победителю. Причём причина была не столько в репрессиях, сколько в другом. Поколение победителей хотело перемен, тем более, что послевоенная эпоха отчётливо выявила кризис сталинской структуры советской системы, её место должна была занять другая структура, и сам Сталин это понимал, хотя, скорее всего, не до конца, что вполне объяснимо: обострение отношений с Западом и осознание того факта, что, несмотря на Победу, впереди – длительная борьба с возглавляемым США коллективным Западом; приход новой эпохи, которую Сталин, будучи продуктом другого времени, понимал не до конца, возраст, перенапряжение военных лет, ухудшение здоровья – всё это делало решения вождя не всегда адекватными. Не всегда он – «верховный» правильно оценивал ситуацию – поздняя «осень патриарха». И тем не менее именно Сталин в 1951–1952 гг. заложил фундамент того, что назовут «оттепелью» и припишут Хрущёву. Однако изменения шли слишком медленно, а молодые победители спешили жить – и вступали в конфликт с системой, которая опасалась их и как молодых, и как военных, и как победителей. А кто виноват в системе со сверхперсонализованной властью? Ясно кто – персонификатор, т. е. Сталин. Так по разные стороны оказались две потенциальные силы в борьбе с партноменклатурой. Это была одна из причин, позволившая партаппарату во главе с Хрущёвым не только сохранить позиции, на которые покушался Сталин, но, во-первых, убрать конкурентов – спецслужбы, исполнительную власть, армию; во-вторых, не допустить реальной демократизации советского общества, подменив её номенклатурной либерализацией, произошедшей после XX съезда КПСС, этих «сатурналий номенклатуры».

– Что Вы конкретно имеете в виду, говоря об устранении конкурентов?

– Во главе с Хрущёвым партаппарат последовательно устранил всех системных конкурентов. Внешне это выглядело как личная борьба Хрущёва за власть, и отчасти это действительно было так. Однако главным образом это была форма, которую приняла борьба различных властных структур в СССР и – по всей вероятности – неких зарубежных структур, как государственных, так и надгосударственных, использовавших в своих интересах внутрисоветскую борьбу за власть.

В июне 1953 г. был убит Л. П. Берия; это означало, что госбезопасность в качестве конкурента партаппарата отодвинута. Падение Г. М. Маленкова в 1954 г. означало оттеснение от власти такой структуры, как Совет Министров. Наконец, в 1957 г. отстраняют от должности Г. К. Жукова, и во властном офсайде оказывается армия. Всё, полная победа партаппарата, но вскоре Хрущёв понимает: теперь у него нет возможности играть на тех противоречиях, которые существовали в сталинском параллелограмме сил. И он решает провести реформу партии, поделив её на две части – «промышленно-городскую» и «сельскохозяйственно-деревенскую». Именно это стало последней каплей, и в октябре 1964 г. Хрущёв был снят в результате партзаговора. Показательно, что собравшийся в ноябре 1964 г. пленум ЦК КПСС первым делом отменил реформу партии; другое хрущёвское детище – совнархозы – как менее опасное для партаппарата было ликвидировано позже, в 1965 г.