Вопросы теории гибридной войны

Однако американские эксперты признают, что при определенных обстоятельствах кибератаки без кинетических эффектов также являются элементами вооруженного конфликта. Кибератаки на информационные сети в ходе вооруженных конфликтов будут регулироваться теми же принципами соразмерности, которые применяются к другим действиям в соответствии с правилами ведения вооруженных конфликтов. Эти правила включают ответные меры на кибератаки с пропорциональным применением кинетических вооружений. Кроме того, «деятельность в компьютерной сети, которая равносильна вооруженному нападению или непосредственной угрозе его совершения», может привести к нарушению права нации на самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН.

На сессиях Совета НАТО в формате министров обороны уже традиционно затрагивается проблема соответствия организационной структуры альянса условиям ведения ГВ. Важную роль в противодействии гибридным угрозам руководство Североатлантического союза отводит возможностям в сфере кибербезопасности. Еще с 2014 г. кибероборона признается составной частью коллективной обороны Североатлантического союза (признается, что к этой сфере применима ст. 5 Вашингтонского договора). Однако вопрос о выработке критериев, на основании которых совет НАТО может принять данное решение, остается открытым.

Итоговыми документами Варшавского саммита 2016 г. подобная формулировка закреплена и в отношении ГУ: возможность задействования механизмов коллективной обороны в ответ на «гибридную агрессию» не исключается. Кроме того, в соответствии с принятыми на саммите в Варшаве были приняты «Обязательства по обеспечению кибернетической обороны». Документом предусматривается обеспечение необходимого финансирования профильных программ, развитие взаимодействия между национальными структурами, задействованными в сфере информационных технологий, активизация обмена данными о соответствующих угрозах, отработка вопросов кибернетической обороны входе мероприятий оперативной и боевой подготовки. При этом киберпространство объявлено новой операционной военной сферой, а вопросы противодействия кибернетическим угрозам включены в рутинный процесс оперативного планирования Североатлантического союза. Таким образом, проблема переведена из области теоретических построений в практическую плоскость и становится частью четкого институционального процесса.

Сточки зрения противодействия ГУ в США и НАТО большое значение придается наращиванию возможностей гражданского сектора: обеспечению непрерывного функционирования органов государственного управления и бесперебойной работы важнейших национальных служб, повышению безопасности критически важных объектов инфраструктуры, оказанию эффективной поддержки ВС со стороны гражданских структур в сферах энергетики, транспорта и связи. Целый ряд докладов, подготовленных в 2015–2019 гг. западными аналитическими центрами, специально посвящен проблеме обеспечения устойчивости (боевой, а также связанной с защищенностью жизненно важных систем государства — социальной, политической, экономической и технологической) {resilience; forward resilience).

В феврале 2017 г. Центр передового опыта НАТО по киберобороне в Эстонии выпустил переработанную версию «Руководства по международному праву, применимому к ведению военных действий в киберпространстве» («Таллинское руководство»), опубликованную впервые в 2013 г.

В обновленном «Таллинском руководстве» отмечается, что кибератаки должны использоваться против конкретных целей и объектов; «веерные атаки» должны быть под запретом. Государства имеют право применять различные контрмеры против незаконных киберопераций. Контрмеры могут быть признаны незаконными, но только не в случае ответных действий. В целом документ закрепляет право альянса на начало боевых действий при обнаружении киберугрозы или в ответ на атаку с использованием цифровых технологий^[73]'. Примечательным выглядит также консолидация в сфере борьбы ГУ внутри Евросоюза. Об этом, например, свидетельствует то, что в сентябре 2017 г. на саммите по цифровым технологиям президент Литвы Д. Грибаускайте выступила с инициативой «кибернетического Шенгена» — создания в рамках ЕС сил быстрого реагирования на кибернетические атаки. По ее мнению, данная структура будет дополнять НАТО в борьбе с ГУ, терроризмом и в помощи третьим странам. Уже в декабре участники европейской программы Постоянного структурированного сотрудничества в области обороны и безопасности (PESCO) одобрили оказание взаимопомощи для обеспечения кибернетической безопасности и создание кибергруппы быстрого реагирования, включив эту инициативу в число 17 утвержденных проектов. Как отмечают европейцы, создание таких сил выведет взаимодействие государств ЕС в кибернетической сфере на новый уровень, когда страны-участницы не станут ограничиваться национальным форматом.