Вопросы цены и стоимости

— Ну, и кто из вас, уроды, испортил такую симпатичную мордашку? — ласково поинтересовался господин комендант, оглядев юношу, доставленного пред его хмурые, несколько осоловелые очи.

— Да взбесился он что ли… Вон, покусал даже, еле вытащили! — попытался оправдаться кто-то из охранников.

Щурясь на свет, от которого почти отвык за эту пару дней, Равиль покачнулся и облизнул разбитые губы. После того как он пересчитал собой все углы в коридорах и ступени на лестницах, стоять получалось с трудом, но зубы по счастью не вышибли, хотя двигать челюстью было страшно. Ничего, чтобы откусить то, что этот боров попытается в него засунуть, много не нужно!

Никогда!

Однако на его удачу зрелище синяков и ссадин, видимо, не привлекало достойного служителя правосудия:

— Я что по-вашему, упырь голодный, кровушки людской испить захотел? — продолжал отчитывать подчиненных господин комендант. — Зачем так бить-то было? А девки не нашлось? Поглаже, погорячее…

— Так он и есть за девку, — оправдывался охранник.

— И куда уж горячее… — пробурчал второй, шевельнув прокушенной рукой.

— Ты мне поостри, умник! Самого сейчас на четыре кости поставлю! — рявкнул окончательно взбешенный комендант. — Марш исполнять приказ начальника!

— Так ведь Страстная нынче, какие девки… — робко подал голос конвоир, — а из того, что есть — Лис по этой части самого высшего сорта, во дворцы был вхож, говорят…

Речь коменданта о том, какие пошли праведные шлюхи и стражники в славном городе Венеции, того и смотри, не иначе как все разом во власяницу оденутся, вервием подпояшутся и айда в монастырь грехи замаливать, — была долгой, подробной и прочувствованной. Равиль даже посмеялся бы, если бы не приходилось тратить столько сил, чтобы оставаться при памяти. К тому же, было ясно, что негодование тюремного начальства по поводу отсутствия подходящей девицы свободных нравов, дабы скрасить одинокий ужин — персонально для него ничего не меняет. Отказываться от дармового развлечения эта скотина не намерена, а сложение имел такое, что юноше, — тем более в нынешнем состоянии, — хватило бы одного удара. А дальше… Равиля уже колотило всем телом.

— Хорош, хорош… — тем временем мужчина обошел его, оценив своего недобровольного гостя в подробностях. — И правда, красавчик! Да ты садись, винца выпьем… На, утрись.

Платок Равиль принял, и послушно сел за стол с далеко не скудным ужином, но от вина отказался:

— Не нужно, — хриплым шепотом выдавил юноша, не поднимая глаз. — Я тогда сразу сомлею…

— Да, ты прав, было бы обидно, — охотно согласился комендант, обрадованный полученным откликом. — А ты чего дрался, испугался? Не бойся, насиловать не стану! Не люблю грубости.

Равиль зло усмехнулся, тут же поморщившись от боли: отлично, значит швырять на койку и сношать его никто не будет, и если он полежит тихонько, то обойдется без новых синяков… Скажи он сейчас, что не желает никаких постельных развлечений, господин начальник наверное до утра бы слезами от смеха заходился!

— Да ты ешь, красавчик, не стесняйся! Оголодал наверняка на наших харчах, а силы тебе понадобятся… — пообещал мужчина.

Понадобятся, — молча согласился юноша. Пальцы сами по себе протянулись по столешнице, но вместо подвинутого к нему аппетитного куска рульки, прибрали забытый с краю, невидный за бутылками, пузатыми под стать «любезному» хозяину, широкий нож, молниеносно сунув его за пазуху разодранной рубашки, и прижав локтем для верности.

Нет, он не питал никаких иллюзий: буде сотворит Вседержитель еще одно чудо, и ему удастся вырваться от коменданта, далеко уйти не получится, не говоря уж о том, чтобы выйти совсем. И думал как распорядиться драгоценной сандедеей: улучив момент «вернуть» коменданту, или все-таки оставить себе, чтобы хоть закончилось все быстрее… Жить свободным никак не получается, может сдохнуть свободным получится лучше!

Да чего бояться, он же живучий. И везучий, сколько уже протянул!

— Ты скажи спасибо, Лис, что в общую не попал, — философски вещал тем временем «господин начальник», потягивая вино. — Помещений у нас не так уж и много, жулья развелось, с другой стороны… Тебе стоило бы меня поблагодарить хорошенько.

Мужчина подсел поближе, уверенно обхватывая юношу за плечи и придвигая к себе — стало плохо. Так плохо, что впору опасаться за собственный рассудок! Перед глазами повело, а в голове что-то помутилось…

…Его опрокидывают навзничь, раскладывают прямо на заплеванном столе среди бутылок и стаканов с поилом. В волосы вцепляется рука, удобно отворачивая голову, и, немытый вероятно с самого появления на свет, член тыкается в плотно сомкнутые губы:

— Ну, блядовочка моя, постарайся, отблагодари меня! Заберу на всю ночь!

И он старается — потому что пока только в рот, потому что их семеро пьяных ублюдков из матросни, и каторга по ним плачет. Потому что на всю ночь — это значит один единственный, и никого больше…