Вопросы цены и стоимости

- Ты… - нужные и значимые слова по-прежнему отказывались приходить на ум, - ты лучше бы сейчас ни о чем не позволял бы себе задумываться… Потому что домысливаешь за других. Просто выздоравливай, и не надо лишних усилий - это только вредит.

Фейран собрал медикаменты вышел, оставив раздавленного юношу думать над его словами, беспорядочно дергая нитки из манжетов рубашки и покрывала…

Он досадовал на себя, что тоже не выдержал напряжения, не смог побороть усталость и позволил себе сорваться на больном. Но все, что Фейран пытался вложить в свои слова, - было нужно кому-то сказать, пока не грянул новый приступ или же не сдало окончательно сердце, лишь усугубляя и без того плачевную картину вместо выздоровления… И утром, между сонными поцелуями, мужчина поделился сомнениями, уже готовый к негодованию своего чуткого и нежного возлюбленного.

Однако Айсену удалось его удивить: молодой человек задумался, а затем резко сел, нервно дергая шнурки на рубашке:

- Ты во всем прав! - наконец признал он, качая головой. - Возможно, прозвучало это жестко, но нельзя жить из страха или из обязанности! Равиль был с Ташем из страха за Грие, сейчас же чувствует себя обязанным перед Луцатто и нами… Я… Я понимаю это! Но… так не должно быть! Он не боролся, он не дорожит собой, потому что никто прежде не дорожил им самим. Теперь это изменилось, только вот Равиль остался прежним. Даже больше того… А на то, чтобы почувствовать и поверить, захотеть - необходимо время.

Айсен поднялся, невидяще глядя в окно, и заключил:

- И его у нас нет. Ведь так?

- Я всего лишь врач, - тяжело уронил Фейран на его сбивчивую речь, - я не умею исцелять души.

Молодой человек слабо усмехнулся в ответ на это заявление.

- Я думал об этом, - признался он, заодно все-таки рассказав о неудачной попытке вмешаться в ход событий.

- А ты, оказывается, можешь быть суровым и решительным! - с удовольствием подразнил любимого мужчина, безжалостно давя в себе собственнические порывы и негодование на Грие, который опять расстроил его синеглазое солнце.

Айсен виновато улыбнулся и вернулся к нему, удобно устраиваясь в объятиях.

- Я знаю, что сглупил и был не сдержан, но…

- Шшшш… Знаешь, если бы каждый лекарь так боялся причинить боль, то мы бы до сих пор не знали что такое операция! Ты тоже прав во всем, мой ангел. Но… - провокационно протянул Фейран, добиваясь, чтобы молодой человек приподнялся, заглядывая ему в глаза, - я думаю, что нам стоит поменяться местами…

Он говорил уже серьезно, озвучивая вдруг пришедшую в голову идею.

- Равиль реагирует на тебя куда спокойнее, без лишних переживаний. Кто как не ты сможешь его понять и поддержать. Будь рядом, говори с ним, не давай окунаться в переживания или по крайней мере сосредоточиться на них… Кому как не тебе он сможет поверить?

- А ты?… - Айсен уже знал ответ.

- А я посмотрю, что это за дом такой. Равилю ведь правда еще долго понадобится покой и уход. Хорошая обстановка, природа - совсем не лишние для реабилитации. Да и чтобы пробиться сквозь толстую шкуру, нужен острый скальпель, а я, как ты знаешь, не люблю утруждать себя, подбирая слова!

Последняя фраза прозвучала уже на шутливой ноте, но суть не менялась: щадить тонкую душевную натуру, внезапно обнаружившуюся у мэтра Грие, он не собирался совершенно.

И признаться, припомнив как Ожье виртуозно выматывал его и без того истрепанные нервы в конце плавания и в Фессе, пока выздоравливал Айсен, испытал толику недостойного злорадства при виде помертвевшего лица Грие, увидевшего раннего визитера.

- Что с Равилем?!

Фейран - не Айсен, трудно представить, что «добрый доктор» явился обменяться мнениями о превратностях любви, к тому же симпатии друг к другу они никогда не испытывали. А учитывая состояние юноши, когда Ожье видел его в последний раз, вполне понятно, что первой мыслью стало то, что произошло что-то непоправимое.

Хотя куда уж больше!…

А проклятый Кер еще как будто издевался нарочно, невозмутимо пожав плечами:

- С Равилем все благополучно… насколько это возможно в его состоянии. Я хотел поговорить о другом.

Заметно было, что всякие прочие темы интересуют торговца примерно так же, как теологические споры, сколько ангелов уместятся на конце иглы, поэтому Фейран решил не доводить его до крайностей и быстро продолжил о деле: