Вор с Рутленд-плейс

Вид ее застывшего лица, запавших от горя глаз подействовал на француза больше, чем все возможные слова Шарлотты. Он позабыл манеры, позабыл все заученные выражения сочувствия. Осталось только обычное человеческое чувство.

Аларик сжал ладонь девушки, осторожно, словно боялся оставить на коже синяки.

— Элоиза, мне так жаль. Не отказывайтесь от надежды, моя дорогая. В жизни все возможно.

Она стояла совершенно неподвижно, не отстраняясь от него, хотя было неясно, успокаивает ее его близость или же она просто ее не замечает.

— Я не знаю, на что надеяться. Наверно, это очень нехорошо с моей стороны.

— Вовсе нет, — быстро вмешалась Шарлотта. — Вы же не можете знать, что лучше. Вы не можете винить себя и, ради бога, даже не думайте об этом.

Элоиза закрыла глаза и отвернулась от Аларика, оставив его в замешательстве, сознавая, что он может наблюдать за этим бесконечным горем лишь со стороны, но ни разделить его, ни помочь не в состоянии.

Шарлотта даже немного посочувствовала ему, но все ее мысли были заняты Элоизой. Она встала, подошла к ней и крепко обняла. Тело в ее объятиях было скованным, безжизненным, но Шарлотта все равно не отпускала. Краем глаза она заметила застывшее в жалости лицо Аларика; потом он молча повернулся и вышел, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.

Элоиза не пошевелилась, не заплакала; Шарлотта как будто обнимала сомнамбулу, ночной кошмар которой удерживал ее сознание и душу где-то далеко. И все же Шарлотта чувствовала, что ее присутствие, ее тепло чего-то стоят.

Минута шла за минутой. Кто-то протопал по черной лестнице. Дождь хлестал в окна. Обе по-прежнему молчали.

Наконец дверь открылась, служанка произнесла что-то и стушевалась от неловкости.

— Мистер Иниго Чаррингтон, мэм. Сказать ему, что вас нет дома?

— Будьте добры, передайте мистеру Чаррингтону, что мисс Лагард нездоровится, — тихо ответила Шарлотта. — Попросите его подождать в гостиной, я сейчас выйду к нему.

— Хорошо, мэм. — Горничная поспешно удалилась, не дожидаясь подтверждения распоряжения от Элоизы.

Шарлотта постояла еще немного, затем подвела Элоизу к дивану, уложила и присела рядом на корточки.

— Не думаете, что вам лучше было бы полежать? — предложила она. — Может, чашку чая или травяного отвара?

— Как вам угодно. — Элоиза подчинилась, сил возражать уже не осталось.

Шарлотта заколебалась, все еще не зная, можно ли сделать еще что-то, потом поняла, что это бесполезно, и направилась к двери.

— Шарлотта…

Она обернулась. Впервые в лице Элоизы, даже в глазах, появилось что-то живое.

— Спасибо. Вы очень добры. Может показаться, что я это не ценю, но я ценю. Вы правы. Я, пожалуй, выпью чего-нибудь и немного посплю. Чувствую себя такой уставшей…

Шарлотта испытала прилив облегчения, словно внутри ее распустились какие-то твердые узлы.

— Скажу прислуге, чтобы никого больше сегодня не принимали.

— Спасибо.

Дав указания горничной и лакею, Шарлотта вышла в гостиную, где у каминной полки стоял Иниго Чаррингтон с хмурым от беспокойства лицом, все еще в пальто, как если бы не был уверен, уйти ему или остаться.

— Как она? — спросил он, оставив в стороне формальности.

— Плохо, — так же честно ответила Шарлотта. — Очень плохо, но я не знаю, чем еще мы можем помочь.

— Может, вам не стоило оставлять ее? — Лицо Иниго сморщилось. — Не хотелось бы, чтобы мой визит причинил еще большее расстройство.

— Я отправила служанку за отваром. Потом, думаю, она немного отдохнет. Сон ничего не изменит, ей все равно придется снова посмотреть в лицо фактам, когда она проснется, но у нее будет для этого хотя бы немного сил.

— Чертовщина какая-то! — вдруг разозлился он. — Сначала Мина, а теперь это!

Шарлотта ужаснулась, услышав свой ответ:

— И ваша сестра…

— Что? — На выразительном лице Иниго ничего не отразилось, оно осталось почти забавно пустым.

Смущенная, Шарлотта придержала язык.

— О. — До него наконец дошло, что она сказала. — Ах да. Вы имеете в виду Отилию.

Шарлотта хотела извиниться за назойливость, но понимала, как близко это может подвести к смерти Мины и убийству. К несчастью, она хорошо знала, как одно убийство может порождать другое, а за ним — еще и еще. Мина необязательно была последней жертвой.

— Полагаю, ее смерть была внезапной… я хочу сказать, неожиданной. Должно быть, это стало страшным ударом. — Она хотела выразиться осторожно, но вышло довольно грубо.

— Неожиданной? — вновь переспросил он. — Миссис Питт! Ну конечно, как глупо с моей стороны… Полицейский! Но откуда этот интерес к Отилии? Она была эксцентричной, и это еще очень мягко сказано, но определенно никому и никогда не принесла зла — и меньше всего Мине.

— Уже в третий раз слышу, что она была эксцентричной, — задумчиво сказала Шарлотта. — Она и вправду была настолько необычной?

— О да. — Иниго улыбнулся своим воспоминаниям. — Она совершала воистину ужасные поступки. Однажды забралась на стол во время обеда и спела непристойную песню. Я думал, папу хватит удар. Слава богу, в доме не было никого, кроме членов семьи и одного или двух моих друзей. — Глаза его светились мягким смехом и теплом.