Вор в роли Богарта

— Молодец, что догадалась принести, — сказал я. — Возможно, она понадобится.

— Но ведь ты все равно ночуешь у меня, да, Берн?

— Откуда я знаю, где буду ночевать..

— Берн…

— На Двадцать пятой улице, — сказал я, — меня всегда ждет маленькая меблированная комната. Обстановка, правда, довольно спартанская, но кровать, насколько я уже смог убедиться, удобная. Еще есть метро. Или скамейка в парке — самое оно в такую чудесную ночь…

— О чем это ты?

Я склонил голову набок, обхватил двумя пальцами подбородок и произнес уголком рта:

— Вот так-то, дорогая. Уж кто-кто, а Берни всегда найдет, где перекантоваться. И тебе незачем беспокоиться.

Когда я расплачивался по счету, она вдруг забормотала:

— Кэпхоб, кэпхоб… Огосподибожемой!

— Что это с тобой?

— Возможно ли это? Может ли такое быть?

— Что именно?

Она схватила меня за руку:

— А не кажется ли тебе… Нет, нет, наверное ты скажешь, что я совсем из ума выжила.

— Обещаю, что не скажу.

— Хорошо. Тогда вот что мне кажется. Может, «кэпхоб» — это такая лайка.

— Да ты совсем из ума выжила!

— Знаю, но хоть, по крайней мере, заставила тебя улыбнуться, Берн. Но больше всего на свете меня беспокоит вот что: ты смотришь слишком много фильмов. И ты в любой момент можешь войти в роль и выйти из нее. Ну, скажем, выйти из своей роли и влезть в чужую, вот что я хочу сказать.

— Не вижу повода для беспокойства, — заметил я. — Поедешь на такси?

— Нет, думаю, что на метро. Ночь такая славная…

— И ты хочешь насладиться ею сполна в подземке?

— Нет, просто хотела пройтись немного пешком от станции. Ну, ты меня понимаешь.

— Ясно. Ну а я лично еду на такси. Мне через весь город пилить, и не хотелось бы опаздывать. — Я поднял руку, и почти в ту же секунду у обочины притормозила машина. Я еще раз спросил Кэролайн, уверена ли она, что не хочет ехать на такси, и она подтвердила, что уверена. Я распахнул дверцу, и лицо водителя расплылось в широкой улыбке, а глаза засветились радостным узнаванием. — Страшно рад вас видеть, — сказал я ему. И обернулся к Кэролайн: — Садись. Эта машина как раз для тебя.

— Но я…

— Давай полезай, — сказал я, — не так уж часто выпадает случай проехаться с человеком, который совершенно точно знает, где находится Арбор-корт. — И я придержал для нее дверцу, а затем наклонился и попросил Макса рассказать ей о травах. — Но только ни слова о той женщине с обезьянкой, — предупредил я его.

— Погоди минутку, — сказала Кэролайн. — А что там с женщиной и обезьянкой? Я хочу послушать.

Я захлопнул дверцу, и машина отъехала. Я остановил другое такси и спросил водителя-вьетнамца, знает ли он, как проехать на угол Семьдесят четвертой и Центрального парка.

— Уверен, что уж как-нибудь да найду, — сухо ответил он. Звали его Г Нгуен Транг, говорил он на прекрасном английском и знал город, что называется, вдоль и поперек. И пока мы ехали, все время твердил, какой это огромный город. — Но эти долбаные камбоджийцы скоро окончательно превратят его в помойку, — добавил он.

Глава 19

Лифт вознес меня на двенадцатый этаж, и я увидел, что Чарли Уикс уже ждет в дверях.

— А-а, мистер Томпсон… — протянул он. — Рад, что вы все же выбрались.

Лифтер воспринял эти его слова как знак того, что меня действительно ждут, закрыл двери и поехал вниз.

Чарли придержал дверь, пропуская меня вперед.

— Вроде бы и в прошлый раз я назвался тем же именем, — заметил я. — Так оно много проще, не перепутаешь.

— Уж кто-кто, а я ни в коем случае не перепутаю, — сказал он. — И потом, при первом нашем знакомстве ты назвался Биллом Томпсоном, и мне трудно даже представить, что тебя могут звать как-то по-другому. А кстати, как тебя обычно называют? Бернардом? Берни? Барни?

— И так и сяк, как угодно. Пусть будет Билли, если тебе, конечно, удобно.

— О, но я просто не смогу называть тебя Билли теперь, когда узнал, что это не настоящее имя. — Откинув голову и сощурившись, он изучающее смотрел на меня. — А какое у тебя любимое животное?

— Любимое животное? Э-э… ей-богу, не знаю. Как-то не задумывался.

— Что, никогда?!

Вопрос и тон, которым он был задан, создали у меня ощущение, что я напрасно потратил жизнь, размышляя о всякой там теории относительности, квантовой механике и диалектическом материализме, вместо того чтобы выбрать себе любимое животное.

— Ну, тут так сразу не скажешь, надо подумать, — ответил я.

— И все же? Самое-самое любимое?

— Это как посмотреть. В качестве еды предпочитаю коров, ну, или там овец. Тофу — это ведь не животное, верно? Нет, конечно нет. И даже не птица. Ну-у…

— Да нет, не в смысле еды.