Вор Времени

— Возможно, это была игра теней, мадам, — сказала Сьюзен. Почти человек. Кто-то как я, размышляла она.

— Да, э, конечно… — мадам Трут умудрилась-таки надеть очки, не смотря на то, что веревочка все еще оставалась замотанной вокруг пуговицы. Это означало, что ее голова оказалась прочно пришвартована к груди, но будь она проклята, если собирается разбираться с этим сейчас.

Сьюзен могла и ледник лишить присутствия духа. Все что ей для этого надо было делать, это тихо сидеть с вежливо-встревоженным видом.

— Что конкретно вы хотели, мадам? — спросила она. — Я оставила класс заниматься алгеброй, и они будут бездельничать, когда закончат.

— Алгеброй? — произнесла Мадам Трут, насильственно вынужденная глядеть на свою грудь, чего прежде никто никогда не делал. — Но это слишком сложно для семилетних детей!

— Да, но я не сказала им этого, и до сих пор они этого не ощутили, — сказала Сьюзен. Пришло время сдвинуть дело с мертвой точки.

— Полагаю, вы хотели повидаться со мной по-поводу моего письма, мадам? — сказала она.

Мадам Трут казалась озадаченной.

— Что… — начала она.

Сьюзен вздохнула и щелкнула пальцами.

Она подошла и открыла ящик рядом с неподвижной мадам Трут, взяла оттуда листок бумаги и некоторое время аккуратно писала на нем письмо. Она дала чернилам высохнуть и слегка помяла бумагу, чтобы придать ей чуть более потрепанный вид, а затем просто положила на кипу документов рядом с мадам Трут, разместив так, чтобы выступающий край было легко заметить. Она вернулась на свое место. Она вновь щелкнула пальцами.

— …за письмо? — спросила мадам Трут. А затем перевела взгляд на свой стол. — О.

Это был жестокий поступок, и Сьюзен знала это. Но хотя мадам Трут никак нельзя было назвать плохим человеком — она была довольно добра к детям, правда весьма беспорядочно — но она была глупа. А у Сьюзен не было времени на дураков.

— Да, я спрашивала, могу ли я получить пару дней отпуска, — сказала Сьюзен. — Я боюсь у меня неотложные семейные обстоятельства. Я, безусловно, подготовила задание для детей.

Мадам Трут колебалась. На это у Сьюзен тоже не было времени. Она щелкнула пальцами.

— МОЙ БОГ, ЭТО БУДЕТ ОТДЫХ, — сказала она голосом, чьи вибрации проникали прямо в подсознание. — ЕСЛИ МЫ НЕ ОСТАНОВИМ ЕЕ, НАМ БОЛЬШЕ НЕЧЕМУ БУДЕТ ИХ УЧИТЬ! ОНА КАЖДЫЙ ДЕНЬ ТВОРИТ МАЛЕНЬКИЕ ЧУДЕСА И ЗАСЛУЖИВАЕТ ПРИБАВКИ.

Она откинулась назад и вновь щелкнула пальцами, глядя, как слова проникают в сознание мадам Трут. Губы женщины начали двигаться.

— Да, конечно, — пробормотала она, наконец. — Ты очень много работала… и… и, — и так как существуют некоторые вещи, которых не может добиться приказом даже сверхъестественный голос, и одна из них получение прибавки от директора. — Мы на днях подумаем о маленькой денежной надбавке к твоему жалованию.

Сьюзен вернулась в класс и провела остаток дня, совершая те самые маленькие чудеса, как то удаление клея из волос Риченды, мочи из туфель Билли и посещение с классом континента ХХХХ.

Когда родители пришли забрать детей домой, все чада размахивали нарисованными цветными карандашами кануру, и Сьюзен оставалось только надеяться, что красная пыль на их ботинках — красная грязь в случае Билли, чье чувство времени пока не наладилось, — останется незамеченной. Наверное, так и будет. Клуб Фиджетта был не единственным местом, где взрослые не видели того, чего никак не может быть.

Сейчас она сидела в своем кресле.

В пустом классе было что-то приятное. Конечно, любая учительница скажет, что это что-то — отсутствие детей и, в особенности, Джейсона. Но столы и полки вокруг наглядно демонстрировали — учеба в разгаре. Рисунки укрывали стены, на каждом была хорошо реализованная перспектива и цвет. Дети сделали белую лошадь в полный рост из картонных ящиков, причем в процессе создания узнали много о лошадях, а Сьюзен узнала о замечательной способности Джейсона наблюдать. Ей пришлось забрать у него белую картонную трубку и объяснить, что это благовоспитаный конь.

Это был длинный день. Она подняла крышку своего стола и достала «Страшные Сказки».

При этом она задела бумаги, под которыми обнаружилась черная с золотом коробка.

Это был маленький подарок от родителей Винсента.

Она посмотрела на коробку.

Каждый день ей приходилось проходить через это. Это было смехотворно. «Хигс&Микинс» не делают хорошего шоколада. Это ведь просто масло, сахар и…

Она порылась среди темно-коричневых фантиков внутри коробки и вытащила шоколадку. Вы не можете, в конце концов, ожидать, что она не съест хотя бы одну.

Она положила ее в рот.

Чертчертчертчерт! Внутри нуга! В ее шоколадке оказалась чертова искусственная чертова бело-розовая нуга чертова тошнотворная дурацкая нуга!

Ну, значит, эта не считается.[9]

У нее есть право на еще одну…

Учительница внутри нее, что имела глаза на затылке, уловила неясное движение и развернулась.

— Не бегать с косами!

Смерть Крыс престал носиться по столу в Живом Уголке и виновато посмотрел на нее.

— ПИСК?