Ворчание ездового пса

Вчера весь день гнил у компьютера. Недостаток этого портала: сброшенные произведения отображаются сплошным текстом, и авторам тут же совет – отделять каждый абзац двойным пробелом. Но так как у меня двойной пробел несет определенную нагрузку, я не поленился и прямо на портале (есть такая опция) выправил «Страх полета», вынося красные строки подальше. Убил три часа и глаза, но зато получилось красиво, и читающему будет легче принимать.

«Раздумья» выложились с абзацами, но где‑то в середине текста есть пара глав, где сплошной текст. Это зависит от старых ошибок, которые я потом исправлял разными способами, особенно прямую речь. Потом, когда научился, текст стал везде одинаков, а вот «Раздумья» стали для меня полигоном для компьютерного форматирования.

Что касается почты, то никто не пишет, да я и жду‑то только весточку от Михаила, насчет АСТ.

Вечер, камин, три рюмочки, под капусточку, селедочку и макароны по–флотски.

Намахался лопатой, но расчистил палисадник, а это – 15 кубов слежавшегося снега. Руки, плечи, спина, щиколотки… А… принял наркозу, так и ничего вроде.

Позвонил с чердака Наде. Она доложила, что звонил Пономаренко: торопит со статьей, и объем – страниц 7–8. Ну, сделаю. Завтра с утра и начну.

А в камине не спеша горит вяз, коряга; тепло… Печку второй раз протопил, догорает, через час закрою трубу, но щелочку, на палец, оставлю: на всякий случай. В доме +25, на часах 8 вечера. Только стемнело. Валенки сохнут на печи. Ноутбук играет Круга. Ну что человеку ещё надо?

Нет, женщины мне не надо. Это уходит. Мне важнее теперь синее небо, чистый воздух, морозец – и свежесть в душе. Свежая старость, когда силы ещё есть, болячки особо не донимают – по крайней мере, не до такой степени, чтобы диктовать линию поведения, – и мозг ещё требует нагрузки. Вот завтра и нагружу его.

Досмотрел «Стиляги». Плакал. Хороший фильм. И не в водке дело: там три рюмочки. Просто душа, наконец, приняла.

И эти суки поучали меня: «Скромнее надо быть!»

Да уж. Индивидуальность Личности многого стоит. Надо выстрадать.

А я потихоньку продолжаю свои мемуары, так, бездумно. Потом выберу что надо, свяжу, может, ещё книга получится.

Два месяца, как написан «Страх полета». Куда бы его ещё приткнуть, чтобы круг читателей расширился. Потому что надежды на АСТ нет. Михаил что‑то так до них и не дозвонился, написал мне и умолк. Да 99 процентов того, что откажут. Не то это издательство, чтобы без выгоды взять вещь.

А интересы у читателей нынче… скажем так: или помойные, или выспренные. То им экшен подавай или политику, то их заносит в трансцендентальные выси. Я же старомоден.

Залез ещё на один портал, разместил там «Страх полета», но там сначала рассматривают, а потом решают, размещать или нет. Письмо с подтверждением регистрации прислали. Ну, посмотрим. Ищу ещё.

Поменьше, поменьше публичных оценок, понейтральнее надо быть. Я на форуме авиа ру в авторитете, а значит, над схваткой. И вообще, поменьше выступать.

Мучаюсь желанием ткнуться ещё в какое‑нибудь издательство. Да только, почитав про кухню издательской деятельности, убеждаюсь, что никто мне льгот не даст: всем нужен только эксклюзив на три года, а то и больше. Оно мне надо?

Я бы хотел просто издать книгу, без правки, без эпатажа, отдав права на нее на год. Мало будет – продлить ещё на год. Так ещё можно работать. Но это несбыточно.

Внутри себя я сейчас не чувствую никаких задумок, и вряд ли меня хватит на большее, чем литературно–художественные мемуары. Отдам права на книгу, успокоюсь до того времени, как кончится первый договор с Эксмо на «Раздумья», а это ждать ещё больше года; да не забыть осенью предупредить их, что продлять его дальше не буду.

И ещё гложет то, что я – уже не начинающий, уже изданный, и не раз, автор, – не могу пристроить повесть, как мне кажется, превосходящую предыдущие мои книги по уровню художественного мастерства.

Обидно и за эксмовский уровень оформления моих книг, и за их дурацкие названия.

Я широко известен в узких кругах, а хотелось бы, чтобы меня знали издательства, и вообще, чтобы читатели знали, что существует русский летчик–писатель, который пишет об авиации так, как ещё никто не писал.

Вот это «ещё никто не писал» так и подъелдыкивает изнутри. Хорошо ли, плохо ли, но так, действительно, никто до меня не писал. Хочется хорошего редактора и хорошей критики. Монополия жабой давит: я один такой!

Причем, я не прыгаю в глаза, а просто объективно отдаю отчет. Да по уму, знай об этом моем положении хороший редактор, – он ухватится за шанс! Они в интервью все говорят, что мечта редактора – найти хорошего автора.

А я – хороший? Это я для себя хороший, а пиплу подавай иронию, юмор, смехуёчки, детективы, прыгалки–стрелялки, гламур, фэнтези – короче, отдых от проблем жизни. А я, такой хороший, пихаю им тревоги, страхи и разочарования.

Что ж: мне выпало писать в такое вот безвременье. Может, потом, со временем, признают меня.

А что – хочется славы при жизни?

Нет, скорее – признания, и я успокоюсь. Мне важно, чтобы имя мое утвердилось.

А редактору важно прокормить семью, это его бизнес.