Воробей

– Нет, только себя, – она сжала меня и отошла. – Увидимся.

– Это все? – возмутился я. – Объятия и прощание?

  Она рассмеялась.

–  Я   бы   осталась,   но   должна   помочь   маме   убраться.   Если   быстро   не   вернусь,   она   может

передумать насчет вечера.

– Прекрасно, – я надулся.

Эддисон   ушла,   перебросив   волосы   через   плечо.   Я   взял   iPod,   включил   музыку   и   стал

медленнее убирать краску.

Мне нужно было чем-то себя занять, чтобы скорее наступили восемь часов.

* * *

– Где ты это взяла? – спросил я, войдя в палатку.

Эддисон застегнула за собой дверь.

– Это моих родителей. Когда я была младше, мой папа брал меня и Меган с собой.

Я осматривал нейлоновую комнату. Эддисон разбила палатку во дворе, два спальных мешка

лежали на земле, между ними светится электрический фонарь.

– Итак, у нас ночевка? – я вскинул брови.

– Хотелось бы, – сказала она. – Но нет. Я подумала, мы могли бы провести какое-то время

наедине. Мои родители согласились, только ты уходишь в десять.

Я снова огляделся. Проклятый комендантский час.

– Ты думаешь, это неправильно? – спросила она и принялась открывать дверь.

– Нет! – я притянул ее к себе. – Я думаю, это потрясающе.

– Серьезно?

– Я устал от бабушки и брата.

Атмосфера у меня дома была спокойнее, и мы проводили большую часть времени там. Если

мы не гуляли или не ехали куда-нибудь на квадроцикле, если не ели мороженое, нас можно было

найти на диване у моей бабушки – и ещё пару глаз в комнате.

– Хорошо, – сказала Эддисон. Она взяла меня за руку и усадила на один из спальных мешков.

– Мне все равно, что мы будем тут делать. Я просто хотела побыть наедине с тобой.

Я улыбнулся и взял ее за другую руку. Теперь мы повернулись друг к другу, наши пальцы

переплелись. Мы сидели молча нескольких минут, но это не было неловко. Я погладил большими

пальцами ее пальцы, и заметил, что она наблюдала за мной.

– Что ты думаешь о прошлом лете? – спросила она. – Когда мы встретились впервые?

Я несколько секунд придумывал ответ. Нужно ли мне нужно быть честным? У меня было

много разных мыслей при нашей встрече и после нее.

– Я думал, что был идиотом, раз не заговорил с тобой раньше, – сказал я.

Она прикусила губу.

– Я корила себя за то, что не заговорила с тобой.

– Почему ты не сделала этого?

21

– Меган сказала, что я должна заставить тебя немного над этим поработать, – она покачала

головой. – Я не должна была слушать сестру.

Я усмехнулся.

– Да, не стоило так делать.

Мы снова притихли, пока она не призналась:

– Я думала о твоих глазах целый год.

– Правда? – удивился я.

– Да, – она покраснела. – Это странно?

– Вроде того.

Она отпустила мою руку и толкнула мое колено.

– Вот уж спасибо!

– Я не хотел сказать, что ты – странная! – я схватил ее за руку. – Просто странно думать об

этом.

Она смутилась.

– О чем?

– Я не знаю.

– Ладно тебе, – она не скрывала сомнения.

– Я уже говорил тебе. Я редко бываю на свиданиях. Странно, что кто-то честен со мной.

В тех немногих отношениях, что у меня были, ни одна из девушек не рассказывала мне о

своих чувствах. У нас не было глубоких разговоров о моих глазах или о том, что мы хотели делать

после   окончания   средней   школы.   Это   были   свидания,   кино   и   танцы,   которые   обычно

заканчивались поцелуем или, если мне везло, чем-то большим.

– Ну, я много думаю о тебе, – сказала она. – Больше, чем стоило бы.

 Я улыбнулся.

– Тут мы похожи. Я никогда в жизни не думал так много о девушке.

  Она смутилась  от моего признания. Я не знал,  почему. Она  должна была знать,  что она

горячая. Она не только была милой, но и с ней было весело проводить время. Она была готова ко

всему, ее сарказм был на уровне моего.

Я вернулся на спальный мешок и притянул ее к себе. Я лег на спину, и она придвинулась к

моему боку. Она мне идеально подходила.

– Жаль, что мы не пошли в поход, – сказала она.

– Мне тоже.

–  Мы с Меган столько веселились с папой,  – сказала она. – А потом у него начались эти

убийственные   мигрени.   Они   все   еще   продолжаются.   Он   никогда   не   знает,   когда   они   снова

начнутся, поэтому он решил, что мы должны пока что держаться подальше от леса.

– Это плохо. А мама с вами пойти не может?

 Эддисон покачала головой.

– Она городская.

 Я провел пальцами по ее руке.

– Что тебе еще нравится делать? Когда ты дома, я имею в виду.

– Танцы, – сказала она. – Я хожу на занятия четыре раза в неделю, – она посмотрела на меня.

– Мы устраиваем два больших выступления каждый год: одно в декабре. Ты должен прийти, – ее

глаза загорелись. – В этом году я старшая, поэтому соло получу я.

 Она хочет увидеть меня через полгода?

– Я там буду.

 Ее улыбка стала шире.

– Чем ты еще занимаешься, кроме футбола?

 – Всем, что связано со спортом.

22

  –  Могу   ли  я  приехать   и   посмотреть,   как   ты   играешь?  Я   могу  сделать   вид,   что   приехала

оценить тебя, – она рассмеялась.

 – Эй! – я прижимал ее к себе.

– Шутки в сторону. Я принесу блокнот и все такое.

Образ заставил меня рассмеяться, и она присоединилась ко мне. Я не смог бы заставить ее

так поступить. Но я был в восторге от мысли, что она сидела бы на трибунах и смотрела на меня.