Воробей

– Почему это?

–  Потому   что   я   бы   не   могла   перестать   думать   об   этих   переменчивых   глазах,   –   она

внимательно   разглядывала   мое   лицо,   а   я   смотрел   на   светлые   веснушки   на   ее   переносице.   –

Сегодня больше зеленые, чем синие, – решила она.

– И это плохо? – спросил я. – То, что ты увидела мои глаза, я имею в виду.

– Девушка может потеряться в этих глазах, – сказала она. – Держу пари, трусики так и падают

у девочек в твоем городе.

Мой смех прозвучал как лай.

– Этого не происходит!

– В самом деле? У твоей двери девушки не выстраиваются в линию?

– Нет, – я покачал головой. – Порой я хожу на свидания.

– Значит, нет девушки?

– Нет. Ты действительно думаешь, что я гулял бы с тобой, если бы она у меня была?

Она пожала плечами.

– Надеюсь, что нет.

– Ну, вообще-то я терпеть не могу измены.

Когда мне было двенадцать лет, у моего отца был роман с Лидией, зубным врачом у него в

практике. Теперь они женаты, но я никогда не понимал, даже в детстве, почему он не мог сначала

развестись с мамой, а потом ходить налево. Хоть я все равно люблю отца, мне не нравился этот

его поступок. Наша семья развалилась, потому что он не смог удержать своего дружка в штанах.

Эддисон вторглась в мои мысли, попросив отдать Сэма. Я замер, чтобы передать поводок, а

она взяла его, привстала на носочки и наградила меня медленным поцелуем, который перешел от

сладкого   до   сексуального   за   считанные   секунды.   Я   опустил   руки   на   ее   талию,   обхватывая,   и

внезапно понял: если мы в ближайшие недели будем просто выгуливать Сэма и целоваться, я буду

самым счастливым человеком.

Когда она отошла, я спросил:

– Это чтобы не было девушки?

Она улыбнулась.

– Да.

– Я так понимаю, что парня у тебя в твоем городе нет?

Она покачала головой.

– Он бросил меня.

Я невольно нахмурился. Мне не нравилось, что она встречалась с каким-то придурком, что

было глупо, ведь я знал ее всего несколько дней.

– Когда?

– После выпускного.

Итак, он полный дурак.

– Как долго вы были вместе?

–  Всего  пару  месяцев,  –  она  снова  зашагала,  потянув  поводок  Сэма,  чтобы  привлечь  его

внимание. – Ничего серьезного не было.

Мне   уже   хотелось   ударить   этого   парня,   которого   я   никогда   не   встречал.   Мы   прошли

несколько футов, она посмотрела мне в глаза.

–  Я   вижу,   ты   злишься.   Поверь,   он   не   разбил   мне   сердце.   Я   счастлива,   что   все   это

закончилось.

Ладно, хорошо. Мои плечи расслабились, и я обнял ее за талию. Когда я наклонился для

поцелуя, я ощутил запах ее шампуня. Ее волосы пахли земляникой.

– Я рад, что ты не пострадала.

15

Она прижалась ко мне, мы обошли озеро по кругу.

* * *

Два дня спустя я молился, чтобы дезодоранта хватило, чтобы замаскировать запах пота от

моих подмышек.

Отец Эддисон смотрел на меня, передавая салат. Ее родители пригласили меня на ужин,

потому что Эддисон и меня поймали с поличным. Но мы только целовались. Да, я припер ее к

стенке  своего  грузовика,  и  да,  ее  ноги,  вроде,  обвивали  мой   пояс.  Но только  потому,  что  она

прыгнула с кузова грузовика, и я поймал ее. Она была виновата в том, что прижималась к моему

телу. А вот к двери ее прижал я…

– Кайл, – Бет, мама Эддисон, отвлекла мое внимание от ее недовольного мужа. – Эддисон

говорила нам, что ты живешь в Фентоне.

Я кашлянул, прочищая пересохшее горло, и ответил:

– Да, мэм, верно, – мы с Эддисон сразу обменялись адресами, когда снова встретились. Она

жила   южнее   меня,   в   районе   Уотерфорда.   В   этом   городе   я   никогда   не   бывал,   но   собирался

приехать, если ее родители не запретят.

– Это где-то в получасе езды от нас? – спросила она у дочери.

Эддисон кивнула, намеренно набив рот жареной курицей. Она была так же смущена, как и я,

но я невольно заметил, как она хороша даже с пухлыми щеками, полными еды.

– Значит ты тоже станешь выпускником в этом году? – спросила меня Бет, прожевав кусочек.

– Да, мэм, – видимо, говорить я мог только это.

 – Какие колледжи тебя интересуют?

 Роберт,   отец   Эддисон,   меня   пугал.   Его   голос   звучал   низко   грубо,   словно   он   завтракал

камнями. Я не знал, был ли это его естественный тон, или этот тон намекал: «Я ужасно зол, убери

руки от моей дочери». Я слышал от него только такой голос, потому что в первый раз, когда он

говорил со мной, он прорычал, чтобы я опустил Эддисон.

 Я использовал свой стандартный ответ на вопрос колледжа.

– Я выбираю из нескольких.

– На чем будешь специализироваться?

У меня не было ответа. Добавляя рис в свою тарелку, я понимал, что меня допрашивают. Я

это от них и ожидал. Я не хотел давать родителям Эддисон еще одну причину не любить меня, так

что изобразил фальшивую уверенность и посмотрел в глаза Роберта.

– Тут я тоже пока выбираю.

– Из чего? – не сдавался он.

Я пытался придумать ложь. Стоило сказать, что я хочу быть врачом или адвокатом. Вместо

этого из меня вырывалось:

– Мой отец – дантист, а моя мать – бухгалтер, эти специальности меня не интересуют, моя

главная цель – сыграть как можно лучше осенью и получить футбольную стипендию.

Это успокоило Роберта, и его лицо немного расслабилось.