Воробей господин Чириков

— Вот так всегда, — в полный голос заворчал самый старый голубь. Открытие делают одни, а награждают других…

— Не обращай на них внимания, — сказал воробью капитан Моськин. Из-за таких и мне не дают звание майора. Прорвемся, Чириков!..

Милиция и пожарные тут же оцепили все четыре дома, и через автобусный громкоговоритель было велено всем жильцам немедленно покинуть на время свои квартиры, а немецким туристам срочно покинуть двор.

Автобус быстро развернулся, обдав граждан клубами сизого дыма, и увез немцев, пострадавших первыми, прочь.

Во дворе тут же началась паника. Жильцы стали спешно выходить из своих квартир в наш двор. В руках у взрослых были сумки с наспех захваченными вещами, пакеты с продуктами и документами. Дети несли кошек и другую живность. Собаки бежали следом.

Эвакуация прошла без приключений. Можно даже сказать — почти весело и даже с музыкой: в одной из пятиэтажек справляли свадьбу, и гости, во главе с женихом и невестой, вышли на улицу под аккомпанемент гитары и аккордеона.

Беда сплотила жителей. Пели песни, двор кричал молодым: «го-орько!», те целовались.

Все было по-военному быстро и четко. Специалисты со всеми предосторожностями достали из мусорного бака опасную находку и принялись «просвечивать» её взрывоискателем.

К их удивленью (и, к радости жильцов), — никаких гранат в ящиках не обнаружили. То есть, гранаты в них оказались — только не боевые, а наполовину сгнившие.

Тут все обратили взоры на владельца супермаркета.

Он и объяснил, что получил накануне партию испорченных фруктов, часть которой пришлось выбросить в мусорный бак. А куда ж еще?..

Тогда капитан Моськин посмотрел в глаза господину Чирикову и с сожаленьем заметил:

— Не быть тебе орлом, Чириков!..

На что тот с сожаленьем ответил:

— Как и вам — майором, товарищ капитан!

Лихо срезал!

История девятая ФОТОПТИЧКА

Однажды осенью на Детской Площадке появился фотограф.

Он принес старинный фотоаппарат на треноге и предложил всем детям и родителям сфотографироваться на фоне детского городка и качелей.

Желающих набралось много. Кто-то фотографировался один, а кто-то — с друзьями. Фотограф засовывал голову под черное покрывало и наводил резкость. Затем становился рядом с треногой и, перед тем как спустить затвор, открывал колпачок на объективе и тонким пронзительным голосом объявлял, словно клоун в цирке:

— Минуточку внимания!.. Сейчас вылетит птичка!..

И, к удивленью всех, птичка действительно вылетала. Совершив круг над фотографом, она возвращалась в фотографический ящик и ждала очередного объявления.

На вид птичка-игрушка была такая: маленькая, как ласточка, на голове торчал пушистый султан, белоснежная грудь искрилась перламутром, крылья переливалась всеми цветами радуги, а хвост был посеребрён.

Фотографу досталась она в наследство от деда, который тоже был фотографом. А к тому она попала от его прадеда. Словом, было ей не меньше двухсот лет.

Служила она у фотографа честно, вылетала из-под черного покрывала по многу раз на дню и распевала при этом незатейливую песенку:

Не чихните, не моргните!
На мгновение замрите!
Раз, два, три!
И — вся работа!
Поглядим,
какое фото!

Фотограф был очень доволен своей птичкой. Он изъездил вместе с ней почти все города на свете.

И вот в нашем дворе произошло событие, которое до глубины души расстроило фотографа.

Ну-ка, вспомним начало этой истории…

«Однажды осенью на Детской Площадке появился фотограф…»

Вот-вот! Дальше — не обязательно. Начнем ещё разок…

«Однажды осенью…»

Стоп-стоп! Именно: осенью.

В те минуты, когда у Детского городка выстроилась очередь из желающих сфотографироваться — над нашим двором появилась грачиная стая. И в тот самый миг, когда преданная фотографу птичка, в очередной раз вылетела из-под черного покрывала — с небес донесся голос Старшего Грача:

— С нами, с нами! В теплые края!

Фотоптичка на мгновенье растерялась, повертела серебристым хвостом и вдруг — взмыла к небу.

Фотограф закричал:

— Куда же ты?!.. Вернись!

Но она даже не обернулась.

Фотограф заплакал.

Все стали его успокаивать и говорить, что и без фотоптички они согласны фотографироваться. Но он был безутешен.

— Как же я буду без неё жить? А работать?.. Ведь скажи я теперь: «Замрите! И — вылетит птичка!..», — в глазах людей я окажусь просто лжецом! Кто же после этого станет у меня фотографироваться?!..

— Так не говорите эту фразу! — стали советовать ему и дети, и взрослые.

— Да вы что?! — удивленно воскликнул он. — Разве настоящий фотограф обходится без этих слов?..

Он ещё не до конца верил в то, что произошло, и с надеждой в глазах выискивал среди облаков знакомый силуэт. Но кроме голубей и одного пролетевшего самолета — в небе никого больше не было. Фотограф молча собрал аппарат, сложил треножник и медленно покинул наш двор.

Жильцы проводили его грустным взглядом и разошлись.

На улице господин Чириков догнал его и сел к нему на плечо.